Я иду за ней, кровь снова стучит в ушах, когда мы выходим из узкого коридора в просторный холл с высокими потолками, массивными деревянными балками и стеклянными стенами. Здесь полно людей.

И прямо в центре всего этого — Генри, на его прекрасном лице обаятельная улыбка, пока он общается с самыми разными людьми.

Включая Рошану Мафи, которая стоит рядом с ним. Его рука лежит у нее на пояснице, а она смотрит на него снизу вверх, ее глаза полны тайн и желания.

Глава 9

Я не свожу глаз с подтянутых икр Белинды, пытаясь сдержать жгучие слезы. Внутри меня тлеет тошнотворное чувство — я наконец осознала то, что должна была понять сразу.

Что я — глупая деревенская дурочка, которая проглотила каждое его слово, включая сказку о том, что наши отношения «особенные».

Похоже, Скотт был прав. По крайней мере, в этом. У Генри не было причин лгать мне о том, что он провел весь вечер и утро с отцом и братом… если только он не был с кем-то еще. С экзотичной и уверенной в себе женщиной, которая скажет, что хочет его через пять минут после знакомства. На кого нужно произвести впечатление, чтобы заполучить хвалебную статью о его драгоценном отеле Wolf Cove в топовом туристическом журнале.

Я такая глупая. Меня вообще не должно это удивлять. Все признаки были налицо. Личная записка, которую он ей оставил, просьба поселить ее в соседнем с ним коттедже.

Я просто была слишком наивна, чтобы понять. Джед был прав.

И теперь я стою посреди лобби, оглушенная и раздавленная. То, что я сейчас не имею права чувствовать. Это моя работа. У меня нет времени на боль или злость, даже на мысли об этом. Нужно просто пережить этот день, хотя все, чего мне хочется — это сбежать. Но если я сделаю это, персонал заметит. Они начнут задавать вопросы, сплетничать, строить догадки и предположения. И тогда все заговорят обо мне. А с учетом того, сколько здесь журналистов, кто-нибудь обязательно что-нибудь услышит, и тогда все закончится. О нас узнают все.

Я должна продержаться до вечера.

Белинда останавливается так резко, что я врезаюсь в нее, заслужив ледяной взгляд, когда она оборачивается.

— Прости, — тихо бормочу я.

— Ты знаешь, где он должен быть?

Я лихорадочно листаю iPad.

— Через десять минут неформальный ланч с Мори Даунингом из Travel Elite в «У Роули». Экскурсия на лодке в час. Авиаэкскурсия в два тридцать…

— Хорошо. — Она резко кивает в сторону Генри. — Он дал тебе эту работу, так что иди и делай ее. И делай хорошо.

С этими словами она шагает прочь, в сторону бального зала, бросая меня на произвол судьбы.

Глубоко вдохнув, я готовлюсь к мучительному дню и подхожу к краю группы, пока те болтают. Я должна быть тенью Генри — незаметной, но готовой в любой момент появиться, если ему понадобится помощь или напоминание о времени.

Тенью, которой не позволено стоять здесь и плакать, представляя себе обнаженного Генри, лежащего в постели с женщиной, которая сейчас стоит рядом с ним.

Должно быть, я хорошо справляюсь, потому что никто даже бровью не ведет — включая самого Генри, выглядящего как воплощение непринужденной элегантности в темных джинсах и облегающей белоснежной рубашке. Намеренно неформальный образ, контрастирующий с вечерним мероприятием в черных галстуках.

Он говорит что-то смешное, и Рошана запрокидывает голову, издавая низкий смех, а ее рука тянется к его предплечью, сжимая его. Такой ласковый жест.

Как пинок в грудь.

Он планировал это с самого начала? Поэтому отпустил меня с утра? Он был с ней в постели, когда отвечал на мое сообщение?

Когда звонил мне?

Я такая идиотка. Я так отчаянно хотела забыть Джеда, так жаждала избавиться от сердечной боли, что бросилась в объятия Генри. Он знал, что я легкая добыча, и воспользовался этим. Он хищник. Может, и не из тех, что насилуют женщин — могу ли я теперь ему верить? — но точно из тех, что охотятся на уязвимых женщин.

Я отдала ему всё, что он хотел. Поверила каждому его слову.

Он сказал, что между нами «всё иначе». Я поверила и в это.

Во мне кипит злость и стыд. Я злюсь на себя за то, что поверила так легко, потому что мне этого хотелось.

А сейчас я мечтаю только об одном — вернуться в хижину и свернуться калачиком в постели, потому что маленькой фантазии, в которой я жила, пришел конец. Это не продлилось и четырех дней, не говоря уже о четырех месяцах.

Я чувствую на себе чей-то взгляд. Выныриваю из пучины отчаяния и встречаюсь с пристальным взглядом голубых глаз Генри. Несмотря на боль, он все равно заставляет мое сердце пропустить удар.

Я сжимаю челюсти, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: «Лживый ублюдок!» Но это только усугубит мой позор.

— Простите, что прерываю, мистер Вульф, но у вас назначена встреча.

К моему удивлению, голос не дрожит. Он деревянный. Почти механический.

На лбу Генри появляется морщина. Он замирает на секунду, прежде чем повернуться к группе:

— Простите, но меня вызывают. Пожалуйста, не стесняйтесь, найдите меня сегодня позже. Я бы хотел закончить этот разговор.

Все улыбаются, кивают и говорят «конечно».

Он делает три шага, когда Рошана окликает его хрипловатым голосом:

— Генри? Минуточку?

Я хмурюсь, наблюдая, как он наклоняется к ней, ловя ее шепот и улыбки.

Ее когтистая рука лежит на его предплечье.

Я не слышу то, что говорит она, но слышу, как он смеется и говорит:

— Без проблем. Моя ассистентка все устроит.

Ага, вот прямо сейчас...

— Отлично. Жду с нетерпением. — Она сверкает ослепительной улыбкой, прежде чем он отходит и идет рядом со мной.

И внезапно мне хочется оказаться как можно дальше от него.

— Есть причина, по которой я должен бежать, чтобы поспевать за тобой? —бормочет Генри сквозь зубы так, чтобы слышала только я.

Я замедляю шаг, но совсем чуть-чуть.

— Простите. Просто знаю, что вы не любите опаздывать.

Он смотрит на часы.

— В полдень, верно? Мы успеваем.

Я не отвечаю. Не могу. У меня в горле стоит огромный ком, и я изо всех сил стараюсь не заплакать, что только злит меня еще больше.

Чего, в сущности, я ожидала от Генри Вульфа?

Он улыбается и кивает встречающимся гостям по пути к лифту.

— Я думал, тебе будет сложно скрыть свою благодарность после того, что я сделал для твоей соседки.

Он сделал это не для меня. Он сделал это для себя.

Когда я снова ничего не отвечаю, он придвигается ближе.

— Что на тебя нашло?

— Скорее, в кого ты вошел?

— Прости? — В его голосе появляется ледяная нотка.

Я краснею. Это не должно было сорваться.

— Ничего.

Он нажимает кнопку лифта, и двери тут же открываются.

— После тебя. Пожалуйста.

Чем дольше я нахожусь рядом с ним, тем сильнее боль, которую я испытываю, и я больше не могу сдерживаться. Я нервно смахиваю навернувшуюся слезу.

— Господи… — Генри заталкивает меня внутрь, положив руку на поясницу, и нажимает «Закрыть», чтобы никто не вошел. — Есть причина, по которой моя ассистентка плачет рядом со мной?

Это унизительно.

— Нич…

Он хлопает ладонью по кнопке «Стоп», и лифт дергается, замирая. Второй раз за последний час я оказываюсь запертой в лифте с Вульфом. Оба раза мне не по себе, но по разным причинам.

— У меня нет ни времени, ни терпения на уклончивость, Эбби. Говори.

— Ты не был с отцом и братом прошлым вечером и этим утром! — наконец выпаливаю я, и горячие слезы обжигают щеки.

Он открывает рот, но колеблется.

— С чьих слов?

— Твоего брата. Он загнал меня в угол, чтобы спросить… трахнул ли ты меня уже. — Мой голос срывается на этом слове.

Глаза Генри вспыхивают яростью.

— Что ты ответила?

— Ничего!

Он вздыхает с облегчением. Его куда больше волнует, знает ли брат о наших отношениях, чем то, что я узнала о его ночи с Рошаной.