- Когда, говоришь, он уезжает?..

- Самолет сегодня ночью.

Резко отвернувшись от нее, я вцепилась двумя руками в край столешницы.

Сволочь. Слабак.

- Пусть катится… - прошипела со злостью.

К горлу поднялся огромный ком, мешающий полноценно дышать.

- Мила… он не знает, что делать со своими чувствами… он любит тебя… он три года тебя ждал…

- Пусть летит в свою Москву… - упрямо повторила я.

- Я не представляю, как сама смогла бы такое простить, - тихо прозвучал ее голос совсем рядом, - я бы не хотела оказаться на твоем месте…

- Как тебя твой муж простил?..

- Он не знает. У меня никогда не хватит смелости признаться, что я изменила ему тогда…

- Не рассказывай…

- Останови его, если не хочешь расстаться с ним еще на три года, - давила она.

Видя мои сомнения, продолжила:

- Мила, я знаю его с пеленок, но как он плачет, видела лишь однажды – когда ты уехала…

- Хорошо! – я рванула в прихожую, - вызывай такси…

- Я на машине! Мы с Робертом отвезем тебя!

Пока мы ехали, Милана продолжала трещать без умолку, словно проверяя на прочность мои нервы. Ее муж, безмятежно улыбаясь, за всю дорогу не вставил ни слова.

- А когда мы с Робом узнали, что он надумал продавать КейКей, мы вообще обалдели! Он ведь хотел его тебе подарить, столько души в него вложил…

- Чего? – ошарашенно переспросила я с заднего сидения.

- Я про КейКей… ты же знаешь, откуда такое название?

- Нет…

- КейКей, - закатила она глаза, - это твои инициалы!

- Моя фамилия Петрова, - хмыкнула я, - не сходиться.

- Камила Кадарова… - растянула она губы, - такая была у него мечта.