— Идём.

Держу её за руку и тяну к своей машине.

— Садись.

Она послушно забирается на переднее сидение. Сам сажусь на водительское, отодвигаю кресло, откидываюсь.

— В машине трахалась? — спрашиваю у блондинки, которая с интересом за мной наблюдает.

— Ещё нет.

— Ну вот, сегодня есть возможность попробовать. Садись сверху.

— И что, даже не поцелуешь?

— Нет. Хочешь или нет?

Вместо ответа она задирает платье до талии и садится на меня. Достаю из бардачка презики. Раскатываю по стоящему члену презерватив.

От стояка уже боль в паху. Хочу просто кончить, снять это напряжение.

Когда блондинка садится на член сверху, закрываю глаза, и передо мной сразу появляется Аня.

Сука!

Теперь хер вытравишь её из мыслей.

*** ***

(Аня)

Я ещё проснуться не успеваю, а уже чувствую, как голова трещит.

Боже, почему мне так плохо? Неужели я вчера напилась?

Помню, как приехала, помню, с каким обалдевшим видом смотрел на меня Костя. Я была так счастлива увидеть в его глазах что-то похожее на восхищение, а не вечную усмешку по отношению ко мне, что несколько бокалов махнула друг за другом. Потом ещё пили и танцевали, а дальше…провал.

И чем больше я пытаюсь вспомнить, тем сильнее раскалывается голова.

— Проснулась? — гремит надо мной голос Наташки.

Открываю глаза. Присматриваюсь. Знакомая спальня. Голубые цветочки на обоях, светлый платяной шкаф, подоконник в цветах. Точно, я у Наташи дома.

— Жива? Водички хочешь?

Перед носом появляется запотевший стакан воды.

— Да… — вместо голоса скрип.

Закашливаюсь, подтягиваюсь на руках.

— На, выпей, здесь уже с таблеткой от похмелья, — Наташа плюхается на кровать, едва не придавив мои ноги.

— Спасибо…

Пью жадно, большими глотками. Никогда больше пить шампанское не буду.

— Ну что, именинница, сама всё помнишь, или рассказать, как ты вчера отпраздновала свой день рождения?

— Ужас творила?

— Да, ещё какой.

Закрываю глаза со стоном и зарываюсь в подушку. Страшно даже представить, что я могла натворить. Лишь бы не то, что у меня промелькивает в голове. Кажется, я вчера голой купалась, какие-то обрывки. И Костя голый. Что я ему вчера наговорила? Хоть бы не просила о сексе. С меня станет, я ведь вообще без тормозов, когда выпью.

Ну вот какого фига я отошла от собственных правил?

— Не знаю, как ты с Ваней мириться будешь, но ты вчера его послала.

— Ещё и Ваню послала, — хочется провалиться сквозь землю.

— И Костю замучила, он ещё до конца вечеринки за ручку с Элей сбежал.

— А его-то чем замучила?

— Не знаю. Но сбегал он очень быстро.

— Надеюсь, никто меня не снимал в таком виде? — как говорится, надежда умирает последней.

— Загляни к Пашке Селиверстову на страничку ВК, увидишь всё. Он, похоже, от тебя весь вечер не отходил, специально следил, чтобы снять,а потом шантажировать, — Наташа встаёт с кровати. — Ладно, Ань. Лежи. Я ключи тебе оставлю, а мне на работу надо.

— Подожди. Я тоже сейчас встану. Домой поеду.

Спускаю ноги, перед глазами всё плывёт. На тумбочке вибрирует мой телефон. На экране высвечивается Костино лицо.

Беру телефон, несколько секунд смотрю. Страшно брать, но всё-таки отвечаю.

— Да, Кость. Привет!

— Привет алкоголикам. Ты где? Надеюсь, не под забором проснулась.

— Иди в жопу. Мог бы не сбегать, а до дому меня довезти.

— Если бы я остался, ты бы сегодня была не очень рада проснуться со мной в одной постели, ещё и не девочкой.

— Что? — у меня будто из лёгких воздух весь выкачали.

— Что, что. Приставала ты ко мне вчера, чуть не изнасиловала, пришлось спасаться бегством.

Глава 14. Ненавижу

— Ань, ты чего молчишь? — спрашивает Костя, а мне рыдать хочется от его слов и своей глупости. Ведь знала же, что он жестокий. Всегда готов чужие недостатки выпятить и посмеяться.

— Зачем ты так? — вырывается у меня с обидой.

Я всё время закрывала глаза на его шутки, делала вид, что мне тоже смешно и нисколько не задевает. Поэтому Костя до сих пор и продолжал дружить со мной. Но теперь внезапно пришло понимание, что ничего никогда не изменится. Он так и будет обижать меня, а я буду глотать обиду и улыбаться.

Не хочу.

— Ты обиделась?

— Да, Костя. Мне неприятно. Мог бы и не рассказывать, если видел, что я была неадекватная.

— Я тебе не раз говорил не пить. В чём моя вина, не понимаю? Я ушёл из комнаты, не завалил тебя и не трахнул, хотя мог. И твою тайну унесу с собой в могилу.

— Спасибо тебе огромное за столь добрый поступок. Может, мне ещё тебе в ноги с поклоном прийти?

— Можно и без поклона. Когда дома будешь? — вся игривость из его голоса исчезла.

Я тысячу раз слышала, как он отшивает своих девушек, и теперь разговаривает со мной так же.

Значит, всё? Наша дружба закончилась.

— Не знаю.

— Ну если приедешь в течение часа, значит, успеем попрощаться. Ну а если нет, то пока Ань.

— Ты уезжаешь? — не веря своим ушам, уточняю я.

— Да. Надо в Москву.

— Но ты ведь только приехал.

— Пора уезжать.

— Понятно, — единственное, что я могу выдавить из себя.

Внутри же во мне всё кричит.

“Трус! Сволочь! Как только узнал о моих чувствах, сразу сбежать решил!”

Вот как с ним общаться? Он не терпит критику, не слушает никого. Ненавижу его! Ненавижу и всё ещё люблю.

Бросаю трубку. Сползаю на пол по кровати. Обхватываю колени. Не могу больше сдерживаться. Вою. Кусаю кулак и снова вою.

— Анюта! Что случилось? — испуганно подбегает Наташа, приседает и обнимает меня за плечи. — Ну ты чего? Не надо так близко всё к сердцу принимать. Ну подумаешь, погуляла, с кем не бывает. Ты ничего такого и не делала. Костя всё время был рядом и следил.

От слов Наташи становится только хуже. Он ещё и заботился вчера обо мне. Я ведь точно знаю, что он хороший. Только вечно выставляет себя сволочью.

— Дурак! Ненавижу

— Костю?

— Да.

— Ну да. Сволочь он ещё та, удивляюсь, что ты только заметила. Удивляюсь, что ты вообще с ним столько лет дружила ещё, и издёвки его всё время терпела. Я бы уже давно ему нос бы сломала

Наташа похлопывает меня по спине, а я продолжаю рыдать, захлёбываясь слезами. Я всегда сдерживалась, не разрешала себе плакать, а сегодня будто прорвало.

— Ты не понимаешь…

— Ну как же, очень даже понимаю. Думаешь, он меня не обижал?

— Ты не понимаешь, Наташ…Я люблю его, а он…

Наташа молчит. Видимо, моё признание произвело на неё впечатление.

— Неправильная эта любовь, Ань. Нельзя собой всё время жертвовать ради таких отношений.

— Я знаю, — всхлипываю и снова заливаюсь слезами. — Я всё это знаю, но всё равно…всё равно люблю.

— Это не любовь, а зависимость. Лучше выброси его из головы. Съедь с квартиры. Ты же хорошо получаешь, сними себе другую. Ну да, будет не такая хорошая, но не развалюха же. Хочешь ко мне переезжай, у меня место есть, сама видишь. И у тебя Ваня какой хороший, намного лучше Кости.

— Так, я Ваню послала, ты же сама говорила.

— Я думаю, он понимает, что ты пьяная была. А если не понимает, то и он пусть идёт на все четыре стороны. На хрен нам такие не нужны. Верно, Ань?

— Угу-ууу, — продолжаю завывать я.

Так больно в груди. Боль всё ширится и ширится, и, кажется, сейчас разорвёт мою грудную клетку.

— Анюта, ну же перестань. Ты так плачешь, как моя мама плакала, когда папа ей изменил. Вот только они прожили в браке двадцать лет. А ты, слава богу, видишь, какой Костя уже сейчас. Тебя, можно сказать, бог отвёл от такого жизни.

— Ты думаешь… я себе этого не говорила?

— Понимаю. Но не стоит он твоих слёз. Мне тогда вообще застрелиться надо.

Вот вообще толстая и похудеть не могу. А ты посмотри на себя: красивая, стройная. Да любой будет рад быть твоим парнем.