Я должен издать какой-нибудь звук, потому что возвращается голос Кэдмона, успокаивающий, мягкий, утешающий. — Все в порядке, сынок, — шепчет он. — Бояться — это нормально, но не поддавайся этим вещам. Они тебе не помогут. Только ты можешь это сделать.

Однако они помогли. Эти мысли были всем, что у меня было, когда от боли я почти потерял сознание, только для того, чтобы Азаи откинул мою голову назад и влил мне в горло немного вонючей жидкости. Наказание, как он сказал, за неповиновение ему. Он не убил бы меня. Во мне еще есть много силы, он не потратил бы время в пустую на мое воспитание. Им нужно дождаться восхода луны в день Весеннего Равноденствия.

— Ты знаешь почему, не так ли? — Спрашивает Кэдмон.

Сухие, потрескавшиеся губы приоткрываются, и хрип — мой единственный ответ. Азаи сказал мне правду — что вся причина этого фарса на Ортусе заключалась в том, что бы выкачать жизнь из каждого ученика в тот самый момент, когда наша сила достигнет пика. Заманить нас сюда было вызовом, безусловно. Опасно — держать рядом стольких, кто мог бы их уничтожить. Но выгода? Она обеспечила бы им ещё столетие, если не больше. Молодость. Долголетие. Эгоизм.

Это все, чем являются Боги.

— Скажи мне. — Кэдмон нежно поглаживает меня по щеке, избегая областей, которые пульсируют сильнее. — Что ты нашел в них такого, что помогло тебе?

Что я нашел в своей семье? Это просто. Я увидел в них печаль, желание, которые соответствовали моим собственным.

Кэдмон что-то напевает, и даже если я не произнес эти слова вслух, я понимаю, что его пальцы на моем лице, все еще касаются моей кожи, и вопросы приходят одновременно с моими ответами. Может ли он слышать мои мысли?

Однако вместо ответа на этот вопрос Кэдмон продолжает. — И это причина, по которой ты отказываешься от всего, что знаешь?

На этот раз я говорю вслух. — Нет. — Это единственное слово — сплошной хрип, когда я открываю глаза и вижу мужчину, который всегда был для большим отцом, чем Бог Силы. — Именно все остальное заставило меня отказаться от того, что я знаю.

Он кивает.

К черту Богов. К черту смерть. Выживание — это все, что у меня есть. Это все, что я есть, и я должен выжить. Для них.

Пальцы Кэдмона тянутся к веревкам, удерживающим меня на каменном полу. — Тогда тебе пора дать отпор. Пришло время тебе помочь ей.

Глава 43

Кайра

Академия Ортус — кладбище пустых тел. Смертные Боги и ложные Боги одинаково бродят по этим залам, не подозревая, что они призраки, населяющие это место. Я вижу это сейчас, после объявления Трифоном о Пиршестве, после того, как он продемонстрировал состояние Руэна после пыток, и тут же его утащил, все, что я вижу, — это призраки, которые преследуют это место.

Лица, старые и новые, знакомые и незнакомые, окружают меня, когда нас ведут из зала для собраний в наши комнаты. За Каликсом, Теосом и мной внимательно следят Нубо и Залика. Пустое выражение лица Нубо и улыбка Залики, похожая на улыбку раскрашенной куклы, заставляют мое тело дрожать от желания убить.

Нас ведут в наши спальни, как заключенных, которых готовят к виселице. Я почти смеюсь, когда вижу, что лежит на кровати Руэна, когда меня ведут к ней. Потому что они знают, что он сюда не вернется, и они знают, что я не буду спать в своей комнате. Они знают все.

Морс паллиум лежит на краю матраса, похожий на дамский халат. Ткань такая же прозрачная, как и в первый раз, когда я его надела. Это платье отличается в нескольких отношениях. Старое, как я тогда думала, было создано, чтобы обнажить как можно больше кожи. Но это — хуже. Большие вырезы из полупрозрачной ткани отсутствуют вовсе, оставляя длинные полосы обнажённой плоти когда Залика сама натягивает на меня платье.

Я все время метаю в нее кинжалы, удерживаемая от убийства по одной — единственной причине — и это не имеет никакого отношения к настоящей армии Терр, стоящих в коридоре и ожидающих, когда она отдаст приказ. Нет, я их не боюсь. Я чувствую, как моя собственная сила сжимается в груди, распространяется по конечностям, готовится, ищет возмездия.

Я позволяю Залике командовать мной и запихивать меня в Морс паллиум, потому что знаю, что это приведет к Руэну. Я снова увижу его на Пиру.

— Боги предупреждали меня, что ты будешь гораздо более дерзкой, — говорит Залика, подталкивая меня к туалетному столику, который принесла та самая Терра, которую я помнила раньше — Айза молчалива и совсем не такая, какой была несколько дней назад. Смертная Терра была жива тогда; Теперь нет никаких сомнений в восковом оттенке ее плоти или мертвом пустом взгляде, который вообще ни на что не обращает внимания, когда ею командуют Залика и Нубо.

— Какой в этом был бы сейчас смысл? — Я отвечаю, пока Залика распускает мои волосы и позволяет им рассыпаться по спине.

Мои кинжалы лежат на кровати вместе с моей старой одеждой. У меня больше нет оружия, но это нормально. Я — оружие.

Залика издает горловое урчание, звук фальшивый, но, тем не менее, веселый. — Возможно, ты умнее, чем я изначально предполагала, — говорит она. Оскорбление произнесено с такой небрежностью, что больше похоже на комплимент. — Хотя, должна признать, я ожидала большего от внучки Царя Богов.

Я не закрываю глаза, а вместо этого встречаюсь с ее отражением, когда она берет щетку из конского волоса с позолотой и начинает проводить ею по моим волосам.

— Почему Нубо послал мертвецов на помощь Преступному Миру? — Спрашиваю я, не уверенная, что вообще получу ответ, но если она больше не пытается скрыть то, что знает, то, возможно, сейчас самое подходящее время для моих вопросов.

Залика хихикает в ответ на мой вопрос, звук получается низким, почти мужским, что противоречит ее явно женственной внешности. Ее черные косы скользят по плечам и спине, некоторые перевязаны бечевкой и золотой лентой, когда она поднимает на меня глаза в отражении. — Отвлекающий маневр, — бормочет она, — и он не работал с твоей маленькой Гильдией — он работал только с одним человеком. С тем жалким — несостоявшимся. — Она усмехается и продолжает свою работу.

— Тебе не кажется, что люди будут задавать вопросы, что случилось со всеми Смертными Богами? — Требую я, прикусывая язык достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус крови