А за фейерверком её ощущений пробивались тихие эмоции Лис – беспокойство за то, как сможет жить с ней дальше, теплота ко мне, волнение, лёгкая грусть… И это было так не похоже на красочное счастье волчицы… Так странно.

Тут до меня и дошло, что это у меня сейчас буря эмоций от встречи с истинной, у волка – от того, что он поставил метку своей паре, которая принимает его со всей неидеальностью и даже не шарахнула своей силищей, у волчицы – от первого оборота и разрешения быть со своим избранным, а у Лис… почти ничего не изменилось.

За столько лет, что ей пришлось скрывать от меня правду, она привыкла себя сдерживать рядом со мной, привыкла думать, что у нас никогда не будет такого, как сейчас, а ещё для неё в отличие от волчицы, которая жила инстинктами, не изменилось наше прошлое – моё поведение, моё предательство, которое – теперь я точно знал – она мне правда простила. Только это всё не отменяло произошедшего.

Лис было грустно. Наверное, не только от того, что было раньше, но и потому, что сейчас мои эмоции к ней били через край, а всё это время – без истинности и метки ведь было не совсем так. Ей казалось, что мои прежние чувства были слабее. Хотя это совершенно точно было не так. Да, сейчас я ещё под впечатлением, но полюбил-то я её до того, как узнал, что мы пара!

Но она и сейчас старалась не показать себя настоящую. Старалась сделать вид, что тоже радуется. Только я чувствовал её неуправляемую печаль, которая словно холодные мурашки пробегалась по телу и забиралась в её сердце… И это меня толкнуло тоже куда-то под рёбра чувством вины, сожаления, желания всё исправить немедленно.

Я обратился, представ перед волчицей нагим. И она недовольно на меня взглянула, требуя объяснить, чего это я порчу ей свидание. Они с волком уединились на берегу местной речки, скрытой деревьями. А тут их прервали. И снова её взгляд из глуповато-влюблённого стал немного давящим. Уверен, что она даже не осознавала этого. Просто её эмоции сейчас управляли силой, а не холодный разум. И это тоже надо было как-то исправить. Пусть мне вероятнее всего ничего не грозит, но любому другому волку…

Я взял мохнатую голову волчицы, погладил её по мягкой шёрстке, отчего она почти мурлыкнула, снова расслабляясь.

– Выпусти её ко мне? – попросил, заглядывая мягко в глаза.

Она чихнула, всем видом показывая, что ни за что этого не сделает: мол, пусть теперь, как я, сидит там внутри девятнадцать лет (Луна! Как Лис вообще смогла жить, сдерживая зверя внутри столько времени! Это ж как можно было быть таким слепым и не видеть её внутренний стержень!).

Я понимал обиду волчицы. И страх того, что она боится снова оказаться в заточении. Но ещё понимал, что больше всего на свете хочу обнять Лис сейчас. Сграбастать в свои объятия и не выпускать, пока она не поймёт, как мне жаль, и что я любил её до этого, и что теперь буду дальше любить.

Тогда решил действовать иначе.

– Послушай, я тоже зол, что она скрыла нашу связь и хочу наказать её.

У волчицы округлились глаза. Она явно не ожидала такого поворота событий. И прислушалась к моим чувствам. А я правда злился. И пусть на себя, а не на неё, но злость была.

– Да, – продолжил как ни в чем ни бывало. – Хочу отомстить ей. Жестоко. Тебе точно понравится, – подмигнул ей, и рыжая волчица предвкушающее прищурилась, радуясь, что и на Лис нашлась управа.

Вот не зря я практиковался столько лет в понимании женщин. Потому что сработало. Волчица с довольным видом, бросила на меня последний игривый взгляд, который явно предназначался моему выдохнувшему наконец волку, и исчезла, оставляя в моих руках хрупкую фигурку Лис.

Глава 40 Новая жизнь

Необычное ощущение – находиться внутри своего зверя. Непривычно как-то, но при этом так уютно и надёжно. Волчица сильнее и здесь мне нечего бояться. Тут никто никогда не обидит. А волк Атама смотрит так, будто перед ним божество стоит, а не его самка.

Хотела бы я, чтобы Атам на меня так смотрел. Раньше. Теперь-то понятно, что будет. Нет, я понимала, что это не совсем честно – желать его любви без связи в то время, когда сама полюбила его во многом именно из-за неё. Но мне хотелось бы знать, что и без истинности нужна ему. И вроде как последнее время он старательно доказывал мне именно это. Может потому и решилась наконец если не рассказать ему, то показать. Ну и заодно прогнать чужих.

Ощущать на себе его метку тоже было очень приятно. Уж сколько раз я хотела ему её поставить, но конечно не делала, хотя клыки чесались прямо, желая впиться в его кожу. Тогда, когда кусала его при всех после похищения, едва удержалась, чтобы оставить не просто укус. Но смогла. Думала, умру от этого, долго ещё потом отходила – волчица мучила меня за то, что не сделала так, как хотела она и я сама. После близости с ним невыносимо было думать, что он уедет от нас и снова будет с кем-то другим… Но тогда я не была ему нужна настолько, чтобы отказаться от власти, от обиды на серых, от желания кому-то что-то доказать. И не хотела становиться в его руках оружием.

Вот сегодня волчица, не думая совершенно, подкрепила силой его приказ волкам. И ведь так поступила бы и раньше. А что было бы, прикажи он ей заставить склонить голову Эмина?

Я не могла позволить. Как бы не любила его. Но не хотела давать ему в руки всевластие. Не хотела разочароваться в нём.

Можно сказать, что я должна была верить, что он не такой плохой. Вот только я его чувствовала. И знала, как он поступит скорее всего. А дальнейшая наша совместная жизнь это только подтвердила. Но теперь после всех этих печальных событий в его жизни была почти уверена, что он другой. И одновременно хотела, и боялась увидеть его новые ко мне чувства.

Поэтому его слова о наказании стали неожиданностью.

А когда волчица вытолкнула меня изнутри и предвкушающее притаилась, я ощутила себя в его руках. Сначала Атам крепко обнял, прижимая к своей груди, а потом вдруг сел, перевернул меня животом себе на колени и шлепнул легонько