— Да и слава богам, если он явится, пора бы уже вам обо всем нормально поговорить, — злилась Эмма, качая головой, закидывая овощи в кипящий мясной бульон.

— Не о чем мне с ним разговаривать, — села я на лавку у стены и надула губы.

— Ты что такая упрямая, Кэролайн, к добру твоя гордость приведет, — Эмма громко закрыла крышку котелка.

Подруга присела рядом на лавку и обняла меня.

— Я попрошу у Лодина разрешения переночевать у вас, — я положила руки на колени.

— Да не надо, и так понятно, что ты у нас теперь ночуешь, — Эмма опустила голову мне на плечо и взяла меня крепко за руку. — Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя.

— И я тебя, — сказала тихо и поцеловала подругу в висок.

Я немного успокоилась, и мы сидели в тишине, смотрели, как кошка моется у очага. Тут внезапно послышались стук лошадиных копыт и громкие голоса мужчин.

Закрыв глаза, я тяжело выдохнула. Не была еще морально готова к встрече с конунгом.

— Не волнуйся, я не дам тебя в обиду!

Эмма встала и открыла двери. На пороге появились Лодин и Ингвальд. Я прижалась к стене, меня словно сковало, в глазах аж потемнело.

— О, какие гости к нам пожаловали. Господин Ингвальд, рада видеть тебя, проходи…

— Оставь это, Эмма, где Кэролайн? — конунг смотрел на мою подругу так, словно готов был придушить.

— Я тут, — встала я гордо, заявив о себе.

Ингвальд развернулся и увидел меня, у него было страшно гневливое выражение лица. Точно такое же было и у моего отца, если я делала что-то не так. Я прикусила губу.

Конунг подошел ближе и прошипел мне в лицо:

— Кэролайн, что ты вытворяешь?! Почему покинула дворец, не сказав об этом?

Я была не в силах не смотреть в его ледяные глаза. Чувствовала его горячее дыхание и то, как напряглось его тело. Его губы были так близко, что казалось, он сейчас набросится и станет меня целовать. Но этого, конечно, не случилось, потому что он отошел, ожидая моего ответа.

— Извини, господин, но я не могу больше служить твоей жене, после... — я выдохнула, и по лицу побежали слезы.

— Ты не обязана этого делать, но должна была предупредить об уходе, — продолжил конунг.

— Я сказала госпоже Кристин и Фриде, что уезжаю домой, — еле выговорила я, эмоции были на грани. Я держала себя в руках, чтобы не заорать во весь голос.

Ингвальд снова посмотрел на меня. Гнев в его глазах утих, но не прошел. Я чувствовала всем нутром, что он был готов скрутить меня и силой увезти обратно во дворец.

— Ты дочь моего преданного бонда. Я уважаю твоего отца и отвечаю перед ним за тебя.

— Тогда почему ты так со мной обращаешься? — высказала я ему, громко всхлипывая.

Ингвальд ничего не сказал, и между нами повисло короткое молчание.

Лодин и Эмма смотрели на нас, вытаращив глаза, лишь подруга понимала, о чем мы с конунгом говорим.

— Так, мы оставим вас поговорить, — сказал нам Лодин и быстро вывел Эмму из дома, закрыв двери.

Когда мы остались одни, Ингвальд снова подошел ко мне близко. Правда, теперь он уже не был таким напряженным, хотя явно все еще злился. Мне сразу стало понятно, что дело не в том, что я перестала служить его жене. Я покинула дворец, не буду больше с ним рядом, на его глазах. Ведь он сказал мне в лицо, что я теперь его…

— Я плохо с тобой обращаюсь? Напомни мне, пожалуйста, когда я тебя оскорбил.

Ингвальд намеренно сейчас все перекручивал. Как мужчина, он прекрасно понимал, о чем я ему говорила. Я дочь знатного и уважаемого бонда, он должен был попросить моей руки у отца, прежде чем тащить меня в постель. Сказать ему это я тоже не смогла, так как чувствовала в случившемся и свою вину.

— Я не об этом… — прошептала я и опустила взгляд.

— О боги, ты все еще жалеешь о нашей ночи, — конунг покачал головой, лицо его расслабилось, и он оставил свой властный тон.

Я подняла глаза и посмотрела на него.

— Ты думал, я буду летать в облаках, как все твои девки? — сложила руки на груди, пусть не мечтает, что я стану бегать за ним.

Ингвальд сощурил глаза и слегка улыбнулся.

— От тебя я ожидаю большего.

Он хотел прикоснутся к моим волосам, но я отвернулась.

— Если хочешь большего от меня, ты знаешь, что нужно сделать, — сказала ему серьезно, чтобы он не думал, что я позволю играться со мной. — По закону…

Конунг гордо поднял голову и, кивнув, ответил:

— Условие принято, моя Незабудка!

Я посмотрела на него и сглотнула. Кажется, я доболталась.

— Я лишь защищаю свою честь.

— Я понял! — бросил он и постучал в дверь, чтобы хозяева вернулись в дом.

— Господин, все хорошо? — Лодин вошел напряженный.

— Не беспокойся, все нормально, — Ингвальд похлопал друга по плечу. — Приведи их завтра утром с Эммой во дворец.

— Сделаю, господин, — дружинник пошел провожать нежданного гостя.

Подруга кинулась ко мне и схватила за руки.

— Ну что, все выяснили?

— Я не знаю, подруга, не уверена… — простонала я, вытерев вспотевший лоб.

— Что он сказал?

— Ах, ничего точного, — я присела на стул у стола, стоять больше не могла, так ноги дрожали.

— Как, он не предложил тебе быть его неполной второй женой? — удивилась Эмма.

— Нет, сказал лишь, что ожидает от меня большего.

— Ох, как все сложно!

В этот момент в дом вошел Лодин, и мы резко перестали обсуждать с подругой разговор с конунгом.

— Эмма, ставь на стол, я голоден как зверь, — хозяин скинул плащ на лавку, и мы сели ужинать.

Я приготовилась к тому, что Лодин начнет что-то говорить или спрашивать меня о том, что происходит у нас с конунгом. К счастью, не стал. Мы спокойно поели, а потом Эмма постелила мне в отдельной комнате.