Сонюшка проснулась и потребовала грудь. Обед, значит, обед! Сама проголодалась, снова каша с мясом, напиток и кусок лепёшки с джемом на десерт.

Быстро мою плошку, ложку, допиваю морс, протираю стол от крошек. Вот оно, материнство! С грудным ребёнком бизнесом-то не занятья как следует. Даже от дома пока отойти надолго не могу.

Вышли с доченькой на ступени, посидеть, подумать о делах и малышку подержать на руках, такая она у меня малюсенькая, такая лапочка. Но пока на себе таскать по делам боюсь, вот месяц ей исполнится, тогда сделаю слинг и будет нам вдвоём веселее.

— Ну, что моя принцесса? Как тебе твоё царство? Нравится тут!

Доча причмокнула ротиком, не улыбнулась, но так мило и загадочно посмотрела на меня, словно всё прекрасно понимает. Не удержалась и поцеловала ее в щёчки, в лобик. Ну какая же сладенькая.

В этот момент у меня по спине пробежали мурашки, словно кто-то погладил невидимой рукой, но так приятно. Поднимаю взгляд, смотрю в лес, но никого не вижу. А ведь явно, кто-то на меня смотрит.

Но испугаться не успела, колокольчик спугнул странное ощущение. Бричка едет по дороге к нам в гости.

— Лапочка моя, пойдём, уложу тебя в колыбельку баиньки, пока не поймём, кто пожаловал, тебе лучше спрятаться от чужих глаз.

Ещё раз целую малышку, укрываю пледом и выхожу встречать очередных гостей.

Не прошло и пары минут, как я увидела, что на небольшой повозке ко мне приехала та самая служанка из графского поместья — Магда. И приехала не одна, а с девочкой лет десяти. Темноволосая, худенькая, глаза огромные, выразительные, но губы плотно поджаты, на цыганочку похожа. Видать, страшно ей здесь оставаться.

— Госпожа! Ух! Вы живы и здоровы, а я себе места не находила, а как узнали от кучера Грэйва, что вы не у этой ведьмы остались, а на пасеку перебрались, так и вовсе страх одолел. Ёля вон рыдала, боялась сюда ехать, — Магда уже остановила лошадь и проворно спрыгнула с повозки. Помогла спуститься девочке.

— Здравствуйте, вы же знаете, что я после родов память потеряла. Колдун вчера был, запугать, запугал, а воспоминания не вернул. Не по зубам я ему. Но может, сегодня зайдёт на чай. Ты ведь Магда?

Девушка улыбнулась и посмотрела на меня с недоверием. Я ли это вообще. Но я пожала её руку, и гостья успокоилась.

— Это очень страшное место!

— Ой! Да бросьте, это колдун всех запугивает, чтобы ему в соседи никто не поселился и не мешался. Вообще не страшно, пчёлы в лесу живут, сюда на час вылетают, а после того, как мне кто-то из мужиков соседней деревни траву покосил ночью…

Договорить не успеваю, потому что вижу кислую мимику Магды.

— Госпожа Эйлин, все мужики из соседней деревни вчера в город на работы уехали, там какой-то выгодный подряд нашёлся. Остались только бабы, стрики и дети… Мы заехали к ним молока и яиц для вас обменять на ткань, денег-то у нас нет, но вот вам провиант нашёлся. Еще мука, сыр копчёный — он и полгода пролежит, сушёные ягоды и овощи.

Как-то она быстро тему перевела с загадочного сенокоса на моей поляне на продукты в корзине. А мне что-то неспокойно. Стройная утренняя логика подкачала. Быстро занесли корзины и мешок муки в дом. Мне в приданое ещё домашние инструменты достались, но смотреть их времени нет. Короб с вещами, и по мелочи, но в хозяйстве всё сгодится.

Накрываю на стол, с дороги напоить чаем гостью и девочку, а сама спрашиваю:

— Магда, ты мне должна всё рассказать, всё что знаешь про моё прошлое. Как так граф посмел про первую брачную ночь гадость сказать? Почему муж до сих пор не появился? И кто такой этот маг герцог, которого все боятся?

Магда сама разлила морс по кружкам, достала плюшку из корзины и отправила Ёлю на ступени, пшикнув на неё, что нечего взрослые разговоры слушать, за лошадью присмотреть надо. Стоило девочке выйти, как служанка заговорила:

— Ваш муж последний из де Брилей, он ненавидит сельскую жизнь, это он постоянно говорил, мы уж выучили наизусть. А как повзрослел, так и заявил графу, что плевать хотел на поместье, какое ему и не принадлежит, хлопнул дверью и уехал в город. Там, говорят, живёт в своё удовольствие. На какие деньги непонятно. Вот и пошли слухи, что он вас продал, больше-то у него ничего нет. Но то всё только слухи.

— Так об этом все говорят? — обида вдруг захлестнула меня. Очень неприятное ощущение, ненавижу, когда за спиной кости перемывают. Последний год с Серёжей так и прошёл. Но мало мне тех бед, теперь и тут сплетни…

Магда слегка покраснела и опустив голову прошептала:

— Простите, но да! И девочка ваша считается незаконнорождённая. Пока родной отец её не признает по закону, и освещать не будут. Простите меня, так стыдно эту правду говорить.

— Вот гадство, и я, как назло, память потеряла. А я хоть девственницей на свадьбе-то была, как у вас тут эти процедуры, может, кто-то видел мужа входящим или выходящим из спальни? Мне это важно!

— Клянусь, чужаков никто не видел, больше скажу, вы после первой брачной ночи три дня спали, как мёртвая. Свадьба такая скромная, что у крестьян больше гостей. Чужих на свадьбе не было, это точно! Ваша доченька от мужа, кому ещё-то с вами после свадьбы спать? И пятно было на простыне в доказательство, что вы честная женщина, в этом вас никто не может упрекнуть. Так графу и говорите, что девочка от мужа, но тот боится ответственности и сбежал, чтобы не платить долги, простите меня за эти речи.

Она поспешно сделала глоток и пожала мне руку. А я выдохнула с облегчением, сплети-сплетнями, а честное имя для женщины важно, особенно в моём положении. То, что муж мудак, это понятно. И такое не редкость, Эйлин, наверное, молодая и глупая была, влюбилась.

Тут же сжимаю кружку, чтобы скрыть волнение, ёлки-палки! Что на Эйлин пенять, я сама замужем за таким же двуличным Серёжей была! С меня деньги и доход, а спал с Ксюхой, нищей, но красивой торговкой, не удивлюсь, если на наши деньги и содержал её.

Отгоняю неприятные воспоминания, пытаюсь вернуться