Он опасен. Он собирается использовать меня, чтобы попасть в Сокровищницу, добраться до мощнейшей магии и с её помощью вредить окружающим.

— Это не возбуждающе, Мадди, — говорю я себе вслух и с сильным нажимом. — Это безумие.

Я мечусь по комнате, сначала собирая вещи, потом надевая сапоги, и пытаюсь игнорировать проносящийся в голове шквал образов Каина, раздетого и великолепного. Вместо этого направляю на него свой гнев.

И все же он прав. Мы как-то связаны, и если раньше я в этом сомневалась, мой рывок по песчаной площадке к гребаному Снежному Великану это подтвердил. И ему тоже.

«Ты поможешь мне попасть в Сокровищницу. Любой ценой».

Так он и сказал. Но если бы он солгал тогда, будучи привязанным к столбу, я бы уже ему помогала. Видимо, «любой ценой» не включает в себя ложь. Получается, я имею дело с невероятно горячим, неуравновешенным и отвратительно честным злодеем?

Качая головой, проверяю шнуровку на сапогах.

Он не знает, что драгоценный «секрет», который ему задолжала моя семья, храню именно я. И он не знает о моей магии памяти? Он не может о ней знать. За те годы, что родители прятали меня ото всех, я усвоила: посторонним знать об этом опасно.

Покинув Крыло Змеи и через Великий Чертог Одина направляюсь к спальням новобранцев, чтобы помыться и переодеться. Я так погружена в свои мысли, что едва вижу, куда иду.

Часть меня хочет найти информацию о каждом фейри здесь: кто они, кто их семьи, и случалось ли им пересекаться с Двором Льда, и следовательно, есть ли что-то о них в галерее.

Но долгие годы предупреждений от родителей и сестры останавливают меня.

Мне безопаснее не знать.

Я слишком импульсивная и беспечная. Так они говорили, и честно говоря, они правы. Если бы я поискала что-то о семье Оргида и выяснила нечто, что смогла бы использовать против него, как долго бы смогла хранить это в секрете? Смогла ли бы дождаться подходящего момента, чтобы вывалить все это на него? Смогла бы его шантажировать?

От этой мысли я чуть не смеюсь вслух. В первый же раз, когда он дерьмово со мной обращался, я бы в гневе все высказала. И тогда он бы и правда стал меня преследовать. Не просто подшучивал или издевался надо мной. Он попытался бы устранить меня как угрозу.

Я должна сосредоточиться на тренировках, на том, чтобы стать Валькирией, а не подвергать себя еще большей опасности.

— Эй, Мадивия! — голос Эльдит возвращает меня в реальность. Она заколачивает гвозди в отремонтированные деревянные ступени перед Великим Чертогом, и я чуть было не прошла прямо мимо нее. Она видит мою заляпанную кровью одежду, и её взгляд становится жестче. — Блин, ты в порядке?

— Это не моя кровь, — быстро отвечаю я. — Рада, что с тобой все хорошо. Тебе пришлось драться с одним из чудовищ?

— Нет, но я их видела. Как, Судеб ради, они сюда пробрались? — я не собираюсь рассказывать, что Стражи Одина пришли к выводу, что предательство одного из них было единственным вариантом того, как Великаны попали внутрь, так что пожимаю плечами.

— Не знаю, но Валькирии хотя бы быстро с ними разделались.

— Не раньше, чем убили Ганса и Алису, — тихо говорит она. На её лице нет страха, но видна такая тревога, какой я раньше не видела.

— Я слышала.

Она хмурится.

— От кого? Где ты была?

— В палатах целителей.

— Тебя ранили?

Я качаю головой.

— Нет. Я в порядке. Но мне нужно привести себя в порядок.

— Конечно. Занятия на сегодня отменили. Только ремонт, и… — она коротко вздыхает, — поминальная служба по четырем погибшим новобранцам в храме вечером.

По коже пробегают мурашки. Четверо погибших за день.

— Хорошо. Увидимся там.

Я поднимаюсь по лестнице, избегая взглядов новобранцев, которых встречаю по пути. Как можно быстрее моюсь и переодеваюсь, радуясь, что не столкнулась с Нави в нашей комнате, а потом бегу вниз в мастерскую Сарры.

Она там, когда я прихожу, сидит в большом кресле, обняв руками колени. Увидев меня, она подпрыгивает, и вместо того чтобы броситься меня обнимать, как я этого ожидала, она смотрит на меня с яростью.

— Сарра, я рада что ты…

— Где во имя блядских Судеб тебя носило? — вопит она. — Я так волновалась! Я знала, что тебя нет среди погибших новобранцев, но не верила до конца тому, что они говорят, потому что ты не особо со всеми ладишь. Я всю ночь провела в тревоге, и умираю от голода, потому что не выходила отсюда на случай если ты придешь, и я поверить не могу, что ты просто заявляешься сюда как ни в чем не бывало! — слова вырываются из нее громким, беспорядочным потоком, и мое сердце сжимается от того, что она беспокоилась обо мне, хотя чувство вины и режет.

Я подхожу, обнимаю её и притягиваю ближе.

— Сарра, прости меня. Мне так жаль. Я должна была сразу прийти к тебе и сказать, что со мной все в порядке. Просто Каин был ранен, и мы были в палатах целителей, и потом кое-что случилось, и…

Она отталкивает меня.

— Каин! Ты была с Каином! — ярость и страх смешались в её взгляде. — Мадди, все говорят, это он впустил Великанов!

Я шумно выдыхаю.

— Это был не Каин.

Она качает головой, в глазах застыло сомнение.

— Он как-то заколдовал тебя, Мадди. Почему? Почему ты ему веришь? Ему нельзя доверять, и ты это знаешь.

— Мы с ним связаны, — говорю я, и только слова слетают с губ, я понимаю, что это правда, пусть я и не могу этого объяснить.

— Как связаны? Как ты можешь быть с ним связана? Ты не была с ним знакома раньше. Никогда раньше не встречалась с ним, — в отчаянии она сжимает мою руку. — Мадди, серьёзно, я волнуюсь за тебя, и хотя мне противно говорить это, но… ты врешь сама себе, — последние слова она почти что шепчет.

Если бы я еще раньше не решила все ей рассказать, я приняла бы это решение сейчас. Никто кроме Фрейдис так обо мне не волновался, и чувствую, как Сарре тяжело говорить мне, что я совершаю ошибку. Если бы она не переживала за меня, ей не было бы смысла проходить через это. Судьбы святые, она не стала бы проводить ночь без сна и пропускать ужин, если бы искренне не заботилась обо мне.

— Сарра, клянусь, это не подростковая влюбленность и не какие-то чары Валькирий, — мои щеки