— Мисс…э — э, Лу?

Я оглядываюсь через плечо.

— Да?

— Если тебе понадобится компания или что-то еще во время твоего проживания, ты всегда можешь спуститься сюда.

В ее ярких глазах мелькают намеки на беспокойство, и теперь я понимаю, как это, должно быть, выглядело для нее, когда я два дня сидела взаперти в своей комнате. Интересно, знала ли она и о моем несчастном случае, учитывая, что город такой маленький.

— Просто, знаешь, если ты хочешь…

Мне требуется минута, чтобы ответить, но я искренне улыбаюсь ей, когда отвечаю.

— Спасибо.

Я чувствую ее взгляд на своей спине, пока поднимаюсь по лестнице. Я ожидала, что сочувствие меня разозлит, как обычно, но не могу отрицать, что это отчасти успокаивает. Мой новый ключ проскальзывает прямо в замочную скважину, и дверь легко открывается. Я запираю ее за собой и направляюсь в ванную, кладу ладони на край раковины и смотрю на свое отражение.

— Ты в порядке. Ты хороша.

Я никогда на самом деле не пробовала всю эту штуку ‘поговори со своим отражением’, но я привыкла подслушивать, как это делает бабушка. Стоит попробовать, верно? Черт возьми, зачем останавливаться на достигнутом?

— Ты замечательная. Отважная. Свехчеловек.

Я фыркаю и закрываю лицо ладонями. О боже. Я даже не знаю, почему я превратилась в британца в середине, но это должен быть новый минимум.

Мой свитер натирает мне лопатку, и я морщусь, когда он раздражает рубец на нежной коже. Я мало думала о травме с тех пор, как вышла из больницы, поскольку нужно было сосредоточиться на других вещах — или сосредоточиться на том, чтобы избегать их, — но теперь воспоминание всплывает в моей памяти: дождь барабанит по лобовому стеклу, деревья и темнота кружатся вокруг меня, гулкий треск разбитого окна и в меня летят осколки стекла.

Я стаскиваю с себя свитер. Закрыв глаза, я протягиваю руку через грудь и плечо, провожу кончиками пальцев по толстому, трехдюймовому порезу, который еще не совсем зарубцевался. Он гладкий под швами. Слишком гладкий, и он кажется чужеродным, часть моего тела, которую я не узнаю. Я всегда думала, что шрамы должны были символизировать силу, все, что делает этот, — это напоминает мне, что меня сейчас не должно быть в живых.

Что я заблудилась.

Находилась на волоске.

Мои веки распахиваются, и у меня перехватывает дыхание от внезапного прикосновения сильных, теплых пальцев, скользящих по моим собственным. Медленное, нежное поглаживание скользит по ране, но это не от моих рук. Этого не может быть. Моя рука застыла на месте над лопаткой, как будто не смея пошевелиться. Зеркало передо мной доказывает, что я одна в ванной, и все же я снова чувствую это, то же самое присутствие, которое я чувствовала несколько ночей назад. Тепло исходит позади моего тела, как будто кто-то стоит прямо там.

Еще одно прикосновение ласкает рану, и на этот раз оно еще легче, словно перышко коснулось меня. Ощущение прикосновения кожи к коже так же реально, как и все остальное. Я почти слышу, как бьется мое сердце в груди. Пальцы проходят мимо моей раны, не прерывая контакта с кожей, и медленно движутся вверх, к моей шее. Хотя текстура на ощупь крепкая и почти грубая, само прикосновение невероятно нежное, воспринимается мной как нечто хрупкое.

Независимо от того, насколько громко мой разум кричит бороться с этим, мои мышцы расслабляются, как желе, под тяжестью ощущения. Моя поднятая рука беспомощно падает вдоль тела. Теплое прикосновение касается моей шеи сбоку, поднимаясь еще выше, пока не оказывается почти у меня в волосах. Достаточно, чтобы вызвать дрожь в пальцах ног, и мои веки начинают закрываться сами по себе, голова слегка наклоняется вперед.

Присутствие позади меня на дюйм ближе, и я снова слышу дыхание. Как и прошлой ночью, оно глубокое и контролируемое, прямо у моего уха.

Я понятия не имею, что со мной происходит. Половина меня охвачена острым чувством страха, неловкости из-за невозможного опыта. И все же другая половина не может не быть успокоена покалываниями, пробегающими по всей длине моего тела. Есть доверие, которое я не могу объяснить, как нежная, бессловесная колыбельная, и я знаю, что я в безопасности. Жар, мужское прикосновение, теплое дыхание, мягкое, как шепот, которое поднимается и опускается у меня на затылке. Прямо сейчас я вообще не хочу думать. Я просто хочу чувствовать.

Ласка скользит вниз по правой стороне моей шеи, почти скользя вдоль ключицы, когда останавливается. Отстраняется. Я слышу заминку в дыхании, дрожь на мимолетный миг, малейший намек на усилие, которое требуется, чтобы отстраниться. Затем прикосновение возвращается, но только к моему шраму, путешествуя вниз по всей длине с невероятной медлительностью, не торопясь. Как будто наслаждаясь каждым моментом контакта со мной так, как я никогда не испытывала. Вздох срывается с моих губ, и когда моя голова откидывается назад, ее ловит твердое тепло позади меня. Это достаточно реально, чтобы я могла поклясться, что прямо сейчас я прижата к присутствующему, который, черт возьми, ощущается как мужчина — высокий, сильный, крепкий. Чувство настолько яркое, что я ловлю себя на том, что думаю о нем.

Дрожь снова нарушает его ровное дыхание, еще одна теплая струйка у моего уха, и я чувствую, как напряженность его тела поднимается и опускается с каждым вздохом.

Я отпускаю себя, расслабляя каждую частичку, пока единственное, что удерживает меня в вертикальном положении, — это его тело, и когда я это делаю, твердые изгибы мышц напрягаются на моей спине.

Что-то в воздухе меняется, и присутствие позади меня колеблется. В одно мгновение оно абсолютно твердое, а в следующее — текучее, как будто меня поддерживает не что иное, как сильный ветерок. Вскоре это даже не ветерок, просто дуновение воздуха, и я хватаюсь за край стойки обеими руками, чтобы не упасть назад.

Мои ноги подкашиваются, изо всех сил пытаясь поддержать остальную часть меня. Когда сейчас смотрю на свое отражение, мое лицо горит. Я громко выдыхаю, когда вспоминаю, как дышать, и приказываю себе взять себя в руки. Я все еще чувствую себя расплывшейся лужей, когда снова натягиваю свитер через голову и тащусь к входной двери своей комнаты, отпираю ее и распахиваю.

Мне сейчас нужен свежий воздух, как наркотик, и я не могу, спотыкаясь, спускаться по лестнице достаточно быстро. Я слышу жизнерадостное приветствие Клэр, когда пролетаю мимо стойки регистрации, но не останавливаюсь, пока не оказываюсь на тротуаре, наклонившись вперед, положив руки на колени и впитывая свежий зимний ветерок.

Что, черт