Фенрир глянул на нас, хмыкнул и очень серьёзно ответил:

- Вот это плохо. Сам понимаешь, что неконсумированный брак недействителен. А я со своим нюхом безошибочно чую, как от куколки за версту разит девственностью.

Я вспыхнула, словно головёшка. Воскликнула возмущённо, пытаясь одновременно спихнуть с себя наглые руки, которые прижали меня уже сразу обе и принялись по-хозяйски поглаживать живот:

- Хватит обсуждать такие вещи, как будто меня рядом нет! Я в-вообще-то тут стою, если вы не заметили!

Руки не обратили на мои трепыхания ровно никакого внимания, продолжая своё чёрное дело.

Фенрир точно также не обратил никакого внимания на мои вопли, и продолжил будничным тоном обсуждать с Бьёрном мою девственность. Убью обоих!!

- У Асуры, конечно, моего нюха нет. Зато есть сверхъестественное чутьё на слабые места других людей, в которые можно ткнуть, чтобы сделать больно.

Бьёрн посмотрел на меня и вздохнул:

- Да уж. Никакого нюха тут не надо. У неё на лице написано. Краснеет как маков цвет каждую минуту и до сих пор жмётся от меня.

Новоявленные лучшие друзья переглянулись с каким-то странным мужским взаимопониманием. Мне это совсем не понравилось.

Фенрир осклабился ещё шире.

- Так и быть! Покараулю здесь. Ни один комар мимо не пролетит. Если ситуация накалится, предупрежу. Сестру я уже отправил вместе с котом прогуляться подальше, до кладовых. Пяти минут тебе хватит?

- Доиграешься, Псина! – рявкнул на него Бьёрн, сверкая глазами.

- Ну хорошо, хорошо, так и быть! Десять!

Бьёрн, багровея, кинул быстрый взгляд на меня.

- Малышка, ты уверена, что тебе так уж сильно дорога шкура этого придурка?

Я уже совсем потеряла нить беседы. Да о чём они вообще? Что за мания на пустом месте устраивать ссору?!

Фенрир примирительным жестом поднял обе ладони.

- Да хорошо, хорошо! Пошутить уж нельзя. Должно же быть у меня хоть какое-то развлечение в награду за хлопоты. Валите уже! Сил больше нет смотреть на это безобразие. Можете ни о чём не переживать до утра.

- Другое дело, - проворчит Бьёрн.

- А меня не просветите? – возмутилась я. - О чём речь вообще?!

Но тут ойкнула и умолкла.

Когда Бьёрн вместо объяснений вдруг подхватил меня на руки.

- С радостью просвещу, сердце моё! В подробностях и как следует. Как только скроемся от чужих слишком наглых глаз. Пойдём!

- К-куда это?

Чертята в синем взгляде не просто появились, вынырнув из тёмного омута зрачка. А принялись меня увлечённо осматривать, как будто решали, с какого боку приняться, чтобы окончательно взять в плен.

Бьёрн бодро потащил меня по лестнице наверх.

- Как это, куда? Консумировать.

Глава 30

Глава 30

Та-а-к.

Так.

Если я думала до этого, что переживаю, то серьёзно ошиблась. Настоящие переживания начались теперь! Обрушились на мою голову нежданно, как летний ливень. Заставили притихнуть и молча уткнуться мужу в грудь лицом. Спрятаться там, как пугливому зверьку, получилось, а вот перестать переживать – как-то не особо.

Тем более, что Бьёрн не помогал.

Нёс меня по лестнице молча и сосредоточенно.

А у меня уже сердечко выпрыгивало из груди. Так и помереть недолго от разрыва сердца, даже не добравшись до спальни!

Ледяные стены отражали размеренное мужское дыхание и частое сопение – моё. Неторопливые шаги по ступеням бесконечной лестницы. Но когда-то она всё же закончится!! Страх вновь хлестнул по натянутым нервам. Я скомкала в пальцах чёрную ткань под щекой и глубже уткнулась в спасительное убежище.

- Эй. Ты там живая? Всё в порядке? – обеспокоенно поинтересовался Бьёрн.

Я кивнула.

Он помолчал.

- Трясёшься вся, как заячий хвост. Мне вернуться?

Я покачала головой. Напряжённые руки, бережно державшие меня, чуть-чуть расслабились. В голосе послышались ворчливые нотки.

- Глупышка! - Беглый поцелуй мне в макушку. -Сколько можно повторять – нечего тебе меня бояться! Не съем я тебя. Так, разве что чуть-чуть пообкусываю.

Мой нервный смешок загасила спасительная ткань. Хорошая куртка у него! Многофункциональная. Так что, пожалуй, я с ней сроднилась. И не представляю, как заставлю себя вылезать из неё на белый свет. Вот казалось бы – сколько раз мой муж принимался меня «приручать», и вполне успешно… а стоило подумать о том, что вот сейчас на самом деле всё начнётся всерьёз, «то самое», и паника снова захлёстывает так, что хочется спрятаться.

Он большой и сильный, и не боится ничего на свете. И знает всё, что будет дальше.

А я… мне страшно. И наверное, больше всего страшит неизвестность. Потому что рук родных его, и поцелуев сумасшедших… этого я больше не боюсь. А вот всё остальное… Представления о том, как всё должно происходить между мужем и женой у меня, конечно, имеются, но весьма смутные. И ещё – в первый раз же вроде бы должно быть больно? А боль я с детства переношу очень плохо. Даже маленькая заноза меня заставляла реветь навзрыд.

А тут будет не заноза. И что-то мне подсказывает по габаритам моего мужа, и тому, что успела прочувствовать в купальне – отнюдь не маленькая.

Ох, мамочки родные…

Я сглотнула комок в горле и ещё плотней прижалась к груди мужа, ища в нём опору и пытаясь напитаться его спокойствием и уверенностью. Получалось с трудом. А вернее, совсем не получалось.

Бьёрн больше ничего не говорил. Наверное, давал мне время успокоиться. Но моя паника наедине с собой только разрасталась до каких-то невообразимых пределов.

Вокруг посветлело.

Кажется, расступился проход во внутренние покои. Мы на месте. Под самой крышей башни Асвиндов.

А значит, ещё ближе к постели.

Муж осторожно поставил меня на ноги, всё также в сосредоточенном молчании. Думаю, со стороны выглядело – как котёнка от себя отцеплял, который коготками держится и жалко мяучит, чтоб вернули туда, где было не страшно. На грудь своего хозяина.

Я обругала себя мысленно. Давай, Фиолин! Соберись, тряпка! Ты не бездомный котёнок, а жена солидного человека! Без пяти мянут… ой, тьфу, то есть минут женщина!

Закрыв глаза, я набрала воздуху в грудь и приготовилась к тому, что сейчас что-то начнётся…

Но Бьёрн убрал руки и сделал шаг в сторону.

- Погляди-ка! Нам тут кое-что оставили радушные хозяева.

Я приоткрыла один глаз, а потом распахнула оба.

В приемном покое прежних обитателей этого этажа, на небольшом столике нас ждал внушительного вида серебряный поднос,