Кулаки у моего короля были внушительные, а сейчас еще между пальцами мелькали огненные ручейки. То есть он его и магией ударил.

— Ты сильнее джина? Я думала они сильные маги? — я стала разгибать пальчиками пальцы на кулаке Гидеона, давая понять, что кровопролитие ни к чему.

— Разумеется. Джины средние маги. А почему ты вдруг решила иначе?

— Да так. Сказок начиталась, — ответила я, и никого не стесняясь, поцеловала Гидеона в уголки губ, окончательно стирая с его лица угрозу и агрессию.

А еще я послала Гидеону самый восторженный взгляд, и он не был лукавым и обманчивым. Я на самом деле им восхищалась.

Ибн-ал-Калби в это время поднялся с пола и бочком приблизился к нам. Я посмотрела на него и решила, что лучше не связываться и не усугублять ненужные конфликты. Как пела бабушка «Закалились смолоду, честь нам дорога! Эх, честь нам дорога! Щорс идет под знаменем "Красный Командир" Эх, красный командир!». И "Эх", разумеется, нужно было петь на всю кухню, потому как все должны были проникнуться. Но вот нужно ли мне так уж отстаивать эту честь в драке? Думаю, что нет.

Увидев, что бить его снова никто не собирается Ибн-ал-Калби решил продолжить разговор, но уже гораздо в более почтительном ключе.

— Ажи-Дахака вырвался и теперь требует дань нашими сыновьями. А иначе он грозится уничтожить город целиком, — джин даже головой затряс.

— И когда это было? — сурово поинтересовался Гидеон.

— Примерно месяц назад. Наши лучшие бойцы отправились сразиться с ним, но пропали в недрах пещеры, в которой его сначала заточили, а после того как он выбрался она стала его домом. Он сказал, что первая партия дани им принята, и вот теперь требует новую.

И на нас так странно посмотрели, что нам сразу стало понятно — мы то и предназначались на роль этой самой дани.

— Хорошо. Сегодня мы отдыхаем. Завтра утром отправимся на гору. Где именно находится пещера?

— Вы не пропустите ее. Она сильно увеличилась в размерах и теперь это огромный зев, полностью перегородивший подъем на вершину.

И такой у него был сокрушенный вид, будто это заботило его больше всего. То, что лучшие джины погибли в битве с Ажи-Дахака, его не сильно волновало. А вот путь на вершину перегородили — это трагедия. Он, по всей видимости, каждое утро туда пробежки совершал, а тут взяли и перегородили.

— Свободен. Пришли слуг с ужином. До утра не беспокоить, — резким тоном отослал Ибн-ал-Калби Стронтиан.

Он ему тоже очень не понравился. Скорей всего он бы ему показал гостеприимство Повелителя Волшебного Леса, но Гидеон его опередил.

Ибн-ал-Калби, пятясь, вышел за дверь, а мы огляделись. Прежде всего, в глаза бросались кружева. Каменные кружева. Все стены напоминали именно это, казалось, кто-то очень искусный набросил на стены тончайшее, ручной работы кружево, а оно так и застыло. Это выглядело потрясающе.

А еще мне очень понравились качалки. Не было привычных диванов и кресел. Вместо этого были качалки, какие ставят у нас на дачах. Только вот эти были из необычного дерева. Все было украшено тончайшей резьбой.

На качалках располагались подушки. И я чуть не запищала от восхищения, потому что все подушки были вышиты в технике зардози. Зардози — древнее персидское искусство тяжелой и сложной металлической вышивки на шелковой, атласной или бархатной основе. Узоры часто создаются с использованием золотых и серебряных нитей и могут включать жемчуг, бусы и драгоценные камни. Вышивка зардози в моем мире — это исключительно мужское мастерство. Это очень красиво и безумно дорого. У меня глаза разбежались от обилия подушек — просто вот так валяющихся и на полу и на резных качалках, выполненных в этом уникальном стиле.

Вся обстановка была не просто королевской — она была по-восточному красивой и необыкновенной. Только вот, похоже, кроме меня все это великолепие больше никого не поразило. Гидеону качалки совершенно точно не понравились.

— Если я на нее сяду — она рухнет, — скептически отнесся он к этому красивейшему произведению восточного искусства.

И Гидеон взял подушку, которой я так восторгалась, из моих рук. Он бросил ее на пол, совершенно не заботясь о драгоценной вышивке, и уселся сверху как ни в чем не бывало. У меня аж дух перехватило от такого вопиющего безобразия, и пока я подбирала слова — точно так же поступил и Стронтиан.

— Так. Тиан, поправишь, если я что упущу. Что мы имеем? Ажи-Дахака — это джин, с той лишь разницей, что это один из самых сильных джинов, о которых я слышал. Молва приписывает ему способность превращаться в трехглавого дракона.

— Я слышал эту легенду, но думаю, что это не правда. Скорей всего качественная иллюзия, морок, — задумчиво кивнул Гидеону Повелитель.

— Вполне возможно, потому что по факту у него в районе ушей располагаются две змеиные головы, которые и должны превращаться в драконьи головы, — согласился Гидеон.

— Скорей всего и змеиные головы у него тоже не настоящие, или это прирученные змеи. Или фокус такой.

— Как у факира с коброй, — выдала я, тут такие тоже были.

— Да, верно, Далия. Только вот неизвестно, что с ним стало после заточения и проведения многих лет в тюрьме. Вполне возможно, что головы уже стали настоящими, — задумчиво протянул Тиан.

— Просто Змей-Горыныч — пошутила я.

Но шутка не удалась, потому что Лу поежилась и сказала.

— Не надо звать легендарных существ. И без них хлопот хватает.

— А к моему ковру вся эта история вообще имеет отношение? И какая сказка?

— Осязание? Вполне возможно. А что касается сказки, то у джинов их слишком много.

— Мы будем целый день перебирать и все равно можем не угадать.

— Но все же самая известная — это же Аладдин? — не унималась я.

— Да, пожалуй. И там тоже была пещера, в которую он проваливался в поисках сокровищ. Он тоже должен был дойти до конца пещеры и перерубить цепи на заточенном там джине. Так что в целом похоже, — согласился Гидеон.

Увы, в этом мире и в самом деле не было волшебной лампы, и вообще сказка очень отличалась от известной мне.

А Гидеон продолжил.

— Ажи-Дахака был долгое время царем и повелителем джинов, пока они не взбунтовались. Объединившись, джины положили конец его жестокому тысячелетнему правлению, и заключили его в пещеру горы Дамавенд.

— А почему они его сразу не убили? — удивилась я.

— Джины не могут убить друг друга. Только заточить куда-либо, — пожал