Она открыла бар и налила себе в бокал коньяк. На этот раз не запивая горечь.

Потому что горечь была теперь ее постоянным вкусом.

* * *

Ольга Мезенцева, несколько месяцев спустя

Квартира погрузилась в зловещую тишину, нарушаемую только прерывистыми всхлипами. Ольга Мезенцева — непобедимая, безупречная Ольга — рыдала, сжавшись в комок на полу. Сегодня она потерпела свое первое в жизни поражение, и это было хуже смерти.

Шмидт. Проклятый Шмидт. Все эти месяцы она ждала, терпела, как пантера в засаде — и вот он сам пришел к ней в кабинет. Она уже чувствовала вкус победы, когда…

«Мы ждем ребенка. Я сделал ей предложение».

Эти слова взорвали ее мир. Рука сама потянулась к магии — еще мгновение, и она бы размазала этого предателя по стене. Но что-то остановило ее в последний момент.

Может быть, страх увидеть в его глазах жалость.

Теперь она металась по квартире, срывая с себя украшения, швыряя в стену дорогие безделушки. Каждое движение обжигало — ведь где-то там он обнимал эту никчемную девчонку, гладил ее живот, строил планы…

Планы, в которых не было места Ольге.

Внезапно она замерла. Слезы высохли. В зеркале перед ней стояла не сломленная женщина, а хищница, почуявшая кровь.

План созрел молниеносно и безупречно, как все, что она делала.

Если нельзя вернуть его в свою жизнь — можно отнять его счастье.

Она медленно провела рукой по заплаканному лицу, оставляя на кровавые полосы — ногти впились в кожу глубже, чем планировалось.

Ничего. Скоро будет больно не ей.

Анна, настоящий момент

Лунный свет делал дорожки слез на бледном лице Ольги сверкающими, как бриллианты. В полумраке поляны ее фигура казалась призрачной, почти нереальной.

— Я совершила то, чего никогда не смогу себе простить… — Ее голос дрожал. — Я отняла у них ребенка. Очнулась слишком поздно. Но это ОН во всем виноват! Пусть страдает! Пусть узнает, каково это — потерять самое дорогое! А я… я буду спасать других. Каждого, кого предали!

— Спасать? Лишая их воли? Превращая в бездушные куклы?

— Я избавляю их от боли! — Ольга вскочила, глаза вспыхнули лихорадочным блеском. — Ты слишком юна, чтобы понять!

— Да, не понимаю, — холодно бросила Аня, делая шаг вперед. — Кто дал вам право решать, что чувствовать другим?

— Молчи! — Ольга взмахнула рукой, и воздух дрогнул от вспышки магии. — Я делаю это ради тебя!

— Я разве просила? — голос Анны звенел, как лезвие.

— Тебе это необходимо!

— Повторяю вопрос. Я. Просила. Вас. Об этом⁈ — каждое слово било, как молот. Аня намеренно усилила голос, демонстрируя полный контроль над собой.

— ЗАТКНИСЬ! — Ольга зажмурилась, будто пытаясь закрыться от правды. Ее пальцы впились в виски.

— Вашим безумным экспериментам пора конец, Ольга Викторовна. — Аня старалась достучаться до нее. — Вы не спасаете студентов. Вы убиваете в них жизнь.

— Они больше не страдают!

— Потому что больше НЕ ЧУВСТВУЮТ! — тот Анны стал резким от переполняющих эмоция. — Вы отняли у них самое человеческое — право любить и страдать. Жить. Даже если это больно.

— Почему ты… почему ты такая непокорная? — хищница наконец-то поняла, что с подопечной что-то не так.

— Да потому что ваша микстурка не сильно-то действовала все это время.

— Какая… микстурка?

— Ну вот давайте без этого! Когда вы сегодня заботливо поили меня «китайским чаем от друзей», неужели там не было ничего подмешано? Как инача объяснить то, что я без возражений с, по сути, чужой женщиной к Дьяволу на рога? В какую-то лесную избушку? — Анна откровенно кидала вызов хищнице.

— Нет, ты не могла об этом знать!

— Но я знала. А еще обыскала эту лесную избушку. И угадайте, КОГО я там обнаружила?

— Почему не действует зелье? — Ольга, кажется, обрела контроль над собой. Из ее голоса исчезли истеричные нотки и появилась сталь.

— Вы потеряли бдительность, Ольга Викторовна.

— Ты… обманула меня? Как ты могла?

— Также как и вы обманули меня, подлив в чай какую-то отраву. И еще, — Аня понизила голос. Играть смысла не было. — Неужели вы думаете, что последствия вашей… помощи студентам остались незамеченными?

Эта фраза заставила Ольгу замереть.

— Я… все делала чисто.

— К счастью для ваших студентов и пропавшего Ивана Ивановича, это не так. Кое-кто заметил странное поведение студентов и заподозрил неладное в поспешном отъезде господина Шмидта. И инициировал расследование. Тайное расследование.

— Кто же это?

— Сейчас это значение уже не имеет. Важно то, что о ваших проделках известно в ВЕДЬМА, Шмидта скоро приедут вызволять, а вас, будут судить. Предварительно хорошенько пролечив у лекаря душ. Он вам необходим, как я полагаю.

— То есть… твоя история…

— Да. Я не студентка Мария, и та печальная история, что я вам рассказала, полностью выдумана мной же. Было непросто понять ваши мотивы контролировать студентов, но что столь выдающаяся женщина могла потерять голову от Шмидта, да еще убить его ребенка и взять под ментальный контроль его невесту, чтобы скрыть преступления — это стало для меня удивлением.

— Я уже сказала, я хотела искупить вину!

— Нет! — рявкнула Аня. — Если бы хотели искупить вину, сдались бы в ВЕДЬМА и попросили бы прощения у тех, кому причинили вред! ВЫ. УБИЛИ. РЕБЕНКА. Вы похитили человека. Вы подчинили студентов, лишая их воли. Вы — преступница, а не жертва.

— И, так как с вас маска сорвана, думаю, мне пора сбросить свою, — торжественно произнесла Аня. Ольга с непониманием смотрела на нее. А через секунду раздался ее крик. Ольга увидела, наконец, ту, что скрывалась под личиной ее студентки.

Глава 34

Анна

— Ты! — Ольга истерически захохотала. — Да уж, вот тебе и неопытная преподавательница! А ты оказалась настоящей шпионкой, Анна Петровна!

— Все верно.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что это наш уважаемый ректор Загорский инициировал расследование?

— Вы не ошибаетесь.

— Черт! Он оказался внимательнее, чем я ожидала. Хотя чему я удивляюсь, его легендарный «нюх». Преподаватели списывали все на стресс от учебы… а этот горячий волк учуял кровь, — ее голос звучал почти восхищенно,