Как назло, спросить все никак не удавалось. Милоша ни на минуту не оставляли в покое, и поговорить наедине получилось только когда все поели, проводили закат, прогулялись по саду, заправились горячительными напитками, и началась основная часть веселья. Я и другие дамы переоделись. В более раскованные, открытые платья, чтобы было удобнее танцевать. Кричаще нарядные – тут были и перья, и яркие цвета, и блестки, и бусины, и чего только не было, аж рябило в глазах.

Для меня Милош выбрал черное, с хрустальными стразами и висюльками, колыхавшимися при ходьбе. Бархатистые темно-фиолетовые орхидеи в высокой прическе. Колье и серьги с черными бриллиантами. Я боялась, что буду во всем этом бледной как смерть, но надо было просто поярче накраситься. В полумраке, среди разноцветных огней, это вовсе не казалось вульгарным.

На танцполе маски были сняты. Народ веселился, смеясь и всплескивая руками, изображая удивление от того, что кого-то сразу не узнали. Официанты непрерывно обносили гостей холодным шампанским. Солидные господа и их жены в возрасте удалились в дом или остались в саду, подальше от шума и суеты. Прежде чем вернуться на веранду, я успела заметить, что ушлый дядюшка Ризман времени не терял и затесался в их компанию.

– Потанцуешь со мной, дорогая? – с улыбкой, от которой все словно осветилось, Милош взял меня за руку.

– Предупреждаю сразу – я в танцах не очень хороша.

Под устремленными на нас взглядами он вывел меня в самый центр. Чтобы все видели. Теперь, когда знали, что я – это я, он демонстративно пригласил меня первой. Так не ведут себя с навязанной дурнушкой женой, которую терпят по обязаловке.

– Ничего. Тебе просто не хватало практики, вряд ли монашки устраивали вам танцевальные вечера. – Теплая ладонь Милоша легла мне на талию, чуть не обхватив ее целиком. Мы были совсем близко, и он перешёл на интимный полушепот. – Должно быть, тебя учили считать это ужасным развратом.

Если бы он буквально не держал меня в объятьях, едва не прижимая к себе, я бы обязательно нашла что ответить. Но сейчас язык к небу прилип и все слова расплавились от жара, прилившего к вискам.

Милош меня обнимал. Ветерок с моря холодил лопатки в чересчур смелом вырезе платья. На нас все, абсолютно все смотрели, даже официанты, наверное. Казалось, вот-вот провалюсь под землю от смущения.

Заиграла музыка. К счастью, для самого простого танца, того, который на четыре шага. Надо собраться и постараться попасть в ритм. Все получится, я помню движения...

– Лина, ты что, считаешь?! Не думал, что все настолько плохо, – внезапно выдал Милош. Нашел над чем насмехаться, свинья!

– Да, настолько. И я предупреждала.

– Не сердись. Все в порядке, расслабься и позволь мне вести. Что ты как деревянная.

С этими словами он погладил мою поясницу. Всего-то пара быстрых движений, не интимней дружеского похлопывания по плечу, но почему-то воспринималось как что-то такое... Совсем неуместное. Он не должен себе такого позволять.

– Ох, опять это твое ханжество! – поморщился он. – Это всего лишь танец. Говорят, я неплохо танцую, доверься мне хоть немного.

Он действительно превосходно вел, все, что мне нужно было делать – не мешать и не сопротивляться. Я старалась, правда. Но расслабиться и перестать думать о том, что мы посреди любопытной толпы, удалось когда танец почти закончился. Только начала входить во вкус – и музыка смолкла.

– Не так все оказалось страшно, правда, дорогая? Тебе ведь понравилось. Скажи, что понравилось.

Его глаза сияли весельем, губы тронула полуулыбка. Я невольно залюбовалась. Какой он всё-таки красивый, когда все хорошо, всем доволен, и лицо словно светится изнутри.

– Если бы не боялась опозориться, я бы танцевала до утра, – призналась, заставив себя отвести взгляд.

Это тот самый Милош Лессар, о котором ходит слава коллекционера женских сердец. Тот, кто покорил всех тех девиц, осаждавших больницу где он лежал и неделями осыпавших его любовными письмами. Я впервые почувствовала, что он может быть опасным. Нельзя позволять себя обмануть и очаровываться.

– Это такие пустяки, не стоит беспокойства, – отмахнулся он. – Даже если сделаешь что-то не так, главное держись как ни в чем не бывало. Экстравагантность нынче в моде, а в твоём положении можно себе ее позволить. Лучше потанцуем ещё.

– Ну... Если ты просишь.

Следующий танец тоже был знакомым, почему бы и не сделать одолжение. Правда, в этот раз пришлось сложнее, чем четыре шага. Но я попробовала довериться партнеру, и все получилось. Милош с лёгкостью справлялся, и если я путалась, подхватывал движения и возвращал в ритм.

– Ты здорово танцуешь. Даже с такой неумелой партнёршей как я, – сказала, когда он притянул меня ближе. – Чувствуется богатый опыт.

Он рассмеялся, в очередном па резко развернул меня спиной к себе, отчего взметнулись сверкающие висюльки на юбке – как будто специально для этого момента платье мне выбирал.

– Жаль, если это все, что ты сейчас чувствуешь, – произнес над ухом. – Значит, я все ещё не в форме.

Я сделала три шага, покачивая бедрами – считала, он ведь не видел. Снова резкий поворот – и оказалась с ним лицом к лицу.

– Ну почему же. Я все ещё чувствую себя в центре всеобщего внимания. И мне это неприятно.

Он переместил ладонь выше, чтобы поддержать, когда слегка прогнусь назад. Вроде бы случайно коснувшись кончиком пальца самого края выреза на спине и голой кожи над ним.

– Привыкай, – улыбнулся, склоняясь надо мной.

Зараза. Когда разучивала с ангелом этот танец, он не казался таким откровенным.

– Погоди-ка. Ты чего это, заигрывать со мной вздумал? – получилось слишком громко: я заметила любопытные взгляды пары, оказавшейся рядом, и понизила тон. – Ты это брось. Я тебе не абы кто, забыл, что мы вообще-то женаты?

– Странные у тебя представления о браке, – озадаченно проговорил он. – Я полагал, наоборот, жены требуют внимания.

– Так то настоящие жены, а не те, которых берут впридачу к титулу.

– Но зачем себя ограничивать, если повезло?

Вот тут я наконец совсем сбилась. Запуталась в ногах, дернула не в ту сторону. Но Милош даже опозориться как следует не позволил. У него оказались очень сильные руки, вернул меня в нужное направление без труда. А потом музыка наконец закончилась.

Сказав, что хотела бы немного отдохнуть, я буквально вырвалась и