Арктур, не вставая, ловит её за руку.

— Но не мне. В смысле, такому, как я, не гоняться же за выгодой такой… Я просто… люблю тебя. Только не отвечай, — просит вдруг. — Сердце колотиться стало. До сих пор странно.

— Вообще-то, я хотела предложить тебе какое-нибудь другое развлечение.

Она склоняется над ним и с улыбкой целует в губы. Легонько. Нежно.

Арктур невесомо обнимает её, подаваясь к ней ближе, и поднимается.

— Какое? — глаза его блестят, и это не скрыть даже солнечным очкам. — Я… в предвкушении, — звучит странно, хотя, наверное, понятно, о чём его мысли в этот момент.

Люба улыбается:

— Ещё успеем съездить на экскурсию! Ты ведь нигде не был, надо с чего-то начинать, правда? Здесь, конечно, не так много развлечений, но они всё же есть.

Он молчит. Будто разочарованно. Но в следующую минуту улыбается ей и берёт Любу за руку нежно и бережно.

— Если только ты сама хочешь этого, Любовь. Ведь это время твоё, твой, как ты говорила? Отпуск. А мне достаточно и того, что есть. Мне достаточно, что ты рядом. Всё это в новинку мне.

— Я хочу немножко побыть твоим проводником… — шепчет Люба, чуть сжимая его руку, впервые чувствуя рядом с мужчиной, которого так мало знает, себя настолько безопасно и комфортно. Словно, наконец-то, нашёлся последний пазл, вставший идеально в идеальную же картину. — Даже жаль, — тянет она, — что первую прогулку на ногах ты совершил не со мной. Но Ани, наверное, было забавно с тобой. Ты так мило удивляешься.

Теперь он улыбается виновато.

— Но я впервые поднялся на ноги при тебе, Любовь… Для меня именно ты была со мной, когда происходило что-то впервые. А о той прогулки, с ней, я запомнил только пару птиц на ветвях и еду. И да, хорошо, веди! — разрешает он.

— Я… поставила тебя на ноги, — улыбается Люба, — как звучит-то…

Он кивает.

— Да-да, именно так! Так и было.

И он уходит за Любой, без сожаления покидая пляж.

День проносится, как длинный, красочный и тёплый сон. Реальность для людей предстаёт пред Арктуром, как нереальность для русалов.

Птицы проносятся мимо кабинки колеса обозрения, как стая чёрных, но очень быстрых рыбок. Арктур смотрит вниз и вдаль, вцепившись в сидение до бела пальцев и даже не замечая этого.

В другой руке у него подтаявшее мороженое. Оно не так удивило его, как сладкая вата и пейзажи вокруг. Мороженое похоже на снег, только сладкий.

— Боишься высоты? — Люба касается его руки.

И Арктур вздрагивает, но тут же улыбается ей, качая головой.

— Нет… Просто непривычно. В воде тоже есть высота, но упасть не можешь. А тут… Да и красиво так, захватывает дух, — однако взгляд он не переводит вновь на горизонт, где розовым заревом разливается закат.

Арктур смотрит только на Любу.

— Люблю тебя…