- Даша, через месяц нужно освободить квартиру, Вадим будет там жить со своей девушкой.

Вот и поговорили.

Точка была поставлена в тот момент, когда Лена подала иск о взыскании с меня морального вреда. Отец сопровождал ее в суде с адвокатом.

Я была измотана физически и моральна. Я молилась у фотографии мамы и просила дать мне сил. Меня уничтожали как человека, не как ведьму. Использовать свои магические силы я могла, но считала неправильным. Суд присудил любовнице отца компенсацию не очень большую, но для меня существенную.

- За свои поступки, Даша, нужно уметь нести ответственность, - снова сказал отец.

Было нужно где-то взять деньги, и я позвонила маминой подруге. Анна Николаевна дала мне денег, даже больше, чем требовалось.

- Не возвращай мне их, Даша. Пусть это будет моей помощью тебе в память о Верочке.

Я рассказала ей все, как есть. Плакала и искала понимания. Анна Николаевна была потрясена тем, что я осталась без средств к существованию и в буквальном смысле на улице.

- Если они переписали имущество на родственников, значит, чего-то опасались? Что-то с бизнесом? Но Вера никогда не рассказывала об этом. Я в растерянности. Сергей как с ума сошел. Он так любил твою маму, что я слов не нахожу, чтобы объяснить все произошедшее.

- Вы знали, что он изменял маме?

Она стушевалась, и отвечать не стала. «Знала. В дурах были только мы с мамой», - поняла я.

Анна Николаевна посоветовала мне уехать из города.

- Начни все сначала. Знаешь, как бывает? Нет старых знакомых, неприятных тебе людей, и есть только новые события. Дождись получения наследства и бросай здесь все.

Через полгода я уехала в Лесовск, который дал мне дом, работу, друзей. Я распрощалась со Староградом без сожаления. Простившись с мамой, прямо с кладбища я поехала на вокзал с одним небольшим чемоданом. Моя юность была убита самым близким мне человеком. Я стала взрослой.

ГЛАВА 5. Новая жизнь.

Как познается родство? Когда совпадаешь с городом, местом, музыкой, книгой. Соприкасаешься с ними и существуешь уже неотрывно. Это не понюхать, услышать, не распробовать на вкус. Это не осязаемо, не отображаемо. При этом очень просто, как будто кто-то наверху все давно решил за тебя, а ты с благодарностью и восторгом принимаешь даримое.

Так случилось у меня и у Лесовска. Покидая Старогород, я считала себя преданной и пораженной чужой ненавистью и завистью. В Лесовске я возродилась. Он стал моим местом силы.

Поддавшись слабости, за день перед отъездом я зашла в наш дом. Еще полгода назад здесь была мама. Слезы навернулись на глаза. Войти в него оказалось невозможным – замки в доме поменяли. В саду под лавкой спал рыжий кот Семен и рядом с ним в отдельном шалаше из веток и листьев … домовой.

Какой стыд! Я ушла, посчитав, что в доме будет точно жить отец – один или нет, значения не имело. А кот и домовой Ванечка… Да они неотделимы от дома, они вживаются, «вгрызаются в его обстановку. Но из дома выгнали моего кота, а домовой, видимо, принял решение уйти с ним. Они оба остались без ведьмы и дома.

- Мы здесь немного задержимся, - сказала таксисту.

- Я потеряю на вас время и другие заказы, - посетовал он. – Если вы согласны оплатить мои издержки, я соглашусь.

Конечно, я согласилась. Я подошла к лавке, где как два несчастных бомжа сидели хозяева дома. Внеся хаос в отношения с окружающим миром, я спутанно и беспечно перемещалась в мыслях и поступках. Жила в моменте, и от этого пострадали те, кто был зависим от меня не только как от человека, но и от ведьмы.

- Наверно, меня мало пороли, - с сожалением произнесла я, усаживаясь на скамейку. – С друзьями так не поступают.

Ваня и Семен обиженно смотрели на меня. Голые пятки домового от долгого пребывания на улице были грязными, с прилипшими к ним травинками. Перепало моим ребятам, ох, перепало!

По крайней мере, они слушали меня. Сопели, смотрели остро и зло, но не перебивали и молча внимали.

- Здесь мы больше не сможем жить, – я намеренно выделяла «мы», стараясь выпросить у них прощение и, конечно, хоть немного облегчить чувство вины, - Нам нужно ехать, ребята. Скорее всего, здесь скоро появится новая хозяйка. Одному Богу известно, как пойдет дальше, какие порядки она установит. Я предлагаю вам уехать со мной Лесовск. Всем будет сложно – нам предстоит найти жилье, съемное, конечно. Мне будет нужно устроиться на работу. На первое время у меня есть кое-какие деньги, с голоду не умрем, но пояс затянем потуже. Мальчики, простите меня и поехали со мной. Роднее вас у меня и нет никого.

Семен вышел из-под лавки и потерся о мои ноги, он промурчал то, что ждал меня. Ванька встал на ноги и показал мне на карман куртки. Я гостеприимно оттопырила его, и мой домовой залез в него, прежде вытерев ноги о носовой платок.

Нам пришлось заехать в магазин за переноской для Семена, а потом мы отправились на вокзал.

- Ты, видать, ведьма? – поинтересовался таксист.

- А как вы поняли?

- Ты с котом разговариваешь и домового видишь.

- Я-то вижу, а вы как его разглядели?

- Ты руку от кармана на расстоянии держишь, а он оттопыренный и шевелится, - хмыкнул наш временный водитель.

На следующий день мы прибыли в Лесовск. Первым делом я нашла гостиницу для ведьм и колдунов, потому что только там могли себя свободно чувствовать мои товарищи по несчастью. В номере стоял в коридоре веник для домового, две миски и лоток для кота.

Я сразу же купила газету с объявлениями, и попросила девочек-администраторов узнать, есть ли хорошая однокомнатная квартира для молодой ведьмы.

Одна из них полненькая рыженькая Маша, молодая ведьмица, нашла для нас приют в центре города в доме старой постройки, но в утопающем в зелени дворе и за отличные деньги для моего бедственного отношения. Маше через несколько лет должно было исполниться восемнадцать, и она ждала этого с нетерпением. Звание ведьмицы она теряла и становилась полноценной ведьмой.

Квартира принадлежала одной женщине, ведьме по происхождению, Людмиле Григорьевне, которая оказалась к тому