— Гранатовое дерево? — Он не помнил, чтобы во дворе И Хуань рос гранат.

Дерево действительно погибло. И Хуань проснулась прошлой ночью от сна, её лицо было мокрым от слёз. Она не могла заснуть снова, чувствуя, будто часть её сердца исчезла, а боль мешала дышать.

Утром иней всё ещё покрывал двор. Она позвала садовника и велела ему раскопать землю вокруг корней гранатового дерева.

Корни были сгнившими, почти полностью разложившимися в почве. Садовник украдкой взглянул на бледное лицо И Хуань, по которому текли слёзы, и поспешил извиниться.

Когда Лянь Шэн пришла и узнала об этом, она поспешила утешить её:

— Хуань-эр, не грусти. Если хочешь, мы можем посадить в дворе целый ряд гранатовых деревьев, хорошо?

И Хуан покачала головой:

— Не беспокойся, невестка. Всё в порядке. Не стоит труда.

Лянь Шэн всё ещё волновалась за неё и осталась поговорить, пытаясь отвлечь. Когда И Цяньчэн пришёл за ней, он мельком взглянул на мёртвое дерево, но ничего не сказал, лишь вызвал врача.

Пожилой врач, часто лечивший И Хуань, положил пальцы на её пульс и почувствовал, как его сердце сжалось.

Её тело…

В уме он проглотил слова «масло почти догорело».

— Барышня, берегите себя и не переживайте. Перестаньте принимать прежнее лекарство. Позже я пришлю новый рецепт.

— Благодарю вас.

После ухода врача И Цяньчэн посмотрел на И Хуань:

— Хуань-эр, о чём ты думаешь?

На этот раз она не стала уклоняться от вопроса.

— Брат, ты слышал какие-нибудь новости о Фу Чэньюе?

И Цяньчэн уже догадывался. Он вздохнул и ответил честно:

— Он давно не присылал вестей. Несколько дней назад я отправил людей в Юаньхуай разузнать. Новости должны быть в ближайшие дни.

Он помолчал, испытывая жалость к ней.

— Не волнуйся.

И Хуань кивнула, её покорность тронула его сердце.

Её взгляд скользнул к окну. Садовник уже унёс мёртвое дерево, оставив после себя пустое место — зияющую дыру. Скоро и её засыплют.

Ничего не останется.

Глава 46

И Цяньчэн тоже беспокоился о судьбе Фу Чэньюя.

Раньше, когда он находился в Фэнму, Фу Чэньюй регулярно отправлял сообщения Шацзи каждые несколько дней. Но теперь прошло уже почти полмесяца, а от него не поступило ни единого слова. И Цяньчэн начал подозревать, что с Фу Чэньюем в Юаньхуае произошло нечто ужасное.

Лянь Шэн была подавлена тревогой за здоровье И Хуань.

И Цяньчэн взял её за руку, и они вместе вернулись в свой двор. Снег уже растаял, и воздух был необычайно сырым и холодным. Взгляд И Цяньчэна случайно уловил голубя, вылетающего из-за крыши. Он замер, сузив глаза, и уставился в направлении, куда устремилась птица.

Лянь Шэн, вынужденная остановиться, последовала за его взглядом, но ничего не увидела.

— Что случилось?

— Ничего, — ответил он, надеясь, что это всего лишь плод его воображения — простое совпадение.

Два дня спустя произошли два важных события.

Перед рассветом личный стражник попросил аудиенции у И Цяньчэна. Шум разбудил Лянь Шэн. И Цяньчэн оделся и нежно поцеловал её в лоб:

— Всё в порядке. Спи дальше.

Её хрупкое тело было изнурено его страстью прошлой ночью, поэтому она лишь сладко потянулась и, повернувшись на бок, снова погрузилась в сон. Наблюдая за ней, он не мог сдержать лёгкую улыбку.

Холод снаружи был пронизывающим, резко контрастируя с теплом внутри. И Цяньчэн закрыл за собой дверь и направился в кабинет:

— Поговорим там.

— Генерал, сначала взгляните на это, — стражник протянул ему записку. Чернила были размыты от воды, но слова всё ещё можно было разобрать:

«И Хуань в опасности. Остерегайся Сян Ханя.»

Выражение лица И Цяньчэна изменилось. Он не знал, когда было отправлено это сообщение. Пока он был в походе, его удивляло, почему Сян Хань не предпринимал действий. Теперь же стало ясно — тот действовал исподтишка. К счастью, и И Хуань, и Лянь Шэн были в безопасности.

Стражник продолжил:

— Я также собрал кое-какие сведения. Полмесяца назад Сян Хань устроил в городе масштабную облаву, утверждая, что ловит мятежника. Позже его люди двинулись в долину. Я тайно допросил одного солдата из Юаньхуая. Он сказал, что несколько дней назад в долине господин Фу был ранен стрелой, выпущенной Сян Ханем… и упал в реку Сяннао, исчезнув без следа.

В кабинете воцарилась тишина.

Ранение стрелой, зима, падение в реку — эти зловещие слова складывались в однозначно плохую весть.

— Генерал, что будем делать?

Голос И Цяньчэна был хриплым:

— Держите это в тайне. Никто не должен знать. Отправьте людей на поиски вдоль реки Сяннао. Живым или мёртвым — я хочу доказательств.

Настроение И Цяньчэна было мрачным. Несмотря на давние разногласия с Фу Чэньюем, тот сделал многое для Шацзи за эти годы. Между ними была определённая связь, товарищество, и И Цяньчэн не желал ему зла.

Эту новость нельзя было допустить до И Хуань. Её здоровье ухудшалось с каждым днём. Хотя она старалась скрывать своё состояние, чтобы не тревожить других, врач уже сообщил ему правду — ситуация была критической.

Охваченный тяжёлыми мыслями, И Цяньчэн не вернулся во двор, чтобы поужинать с Лянь Шэн. Вместо этого он остался в кабинете, изучая доклады о Шацзи, пока в полдень тенистый стражник не принёс известие, которое привело его в ярость.

— Генерал, служанка при госпоже Лянь действительно вела себя подозрительно. Я следил за ней. Она тайно отправляла сообщения в Интун. Когда она поняла, что раскрыта, мы задержали её. Вот письмо.

И Цяньчэн прочитал письмо, и его лицо становилось всё холоднее.

Какая настойчивость! Он не провоцировал Интун, но Лянь Ци всё ещё осмелился вмешиваться. Чёрным по белому в письме описывались каждое движение и слово Лянь Шэн. Лянь Ци открыто желал его женщину.

Что это за брат?

И Цяньчэн лёгким движением пальцев постучал по столу, и его улыбка стала леденящей:

— Приведите её сюда.

* * *

Сию была брошена перед ним на колени. Зная, что её предательство раскрыто, она побледнела, но молчала, не прося пощады.

— Скажи, когда ты начала передавать эти сообщения?

Сию опустила голову, плотно сжав губы.

— Госпожа А-Шэн хорошо к тебе относилась. И это твоя благодарность?

В глазах Сию мелькнула тень эмоций, но она всё равно не проронила ни слова.

У И Цяньчэна не было времени на пустые разговоры. Он не славился терпением, и если она не желала говорить, то ей больше не нужно было говорить вообще.

Его голос был ледяным: