— Ешь, — скомандовала она, усаживаясь напротив. — Все. До последней крошки.

Я не спорила. Первая ложка каши показалась нектаром богов. Теплая, сладкая, с приятной текстурой. Я ела медленно, смакуя каждый кусок, и с каждой ложкой чувствовала, как возвращаются силы. Желудок, пустой двое суток, благодарно принимал пищу.

Сорен сел рядом с Лукасом, взял свою тарелку. Я заметила, что и его порция была внушительной, видимо, Тара решила откормить всех истощенных обитателей харчевни.

Мы ели молча первые несколько минут, каждый погруженный в свои мысли. Атмосфера была… странной. Неловкой, но теплой. Словно мы были семьей, которая только учится быть семьей. Пока не знает всех привычек друг друга, всех слов и жестов. Но старается. Искренне старается.

«Толстяк Блин» закончил замес и издал характерное довольное сопение. Латунный шарик на его «макушке» подпрыгнул с веселым «Дзынь!», сигнализируя о готовности. Лукас вздрогнул от неожиданности, потом рассмеялся.

— Он и правда как живой! — воскликнул мальчик, глядя на механизм с восторгом. — Можно к нему подойти? Поближе посмотреть?

Тара посмотрела на меня вопросительно. Я кивнула.

— Можно. Но осторожно. Он дружелюбный, но не любит резких движений. И не трогай крюки, когда они работают.

Лукас подскочил и осторожно приблизился к «Толстяку». Встал рядом, вытянув шею, пытаясь заглянуть в чашу с тестом. Механизм, словно почувствовав внимание, тихо пыхнул и слегка повернул «голову» в сторону мальчика. Лукас ахнул.

— Он меня видит!

— Не совсем, — объяснила я. — Скорее… чувствует. У него нет глаз, но есть что-то вроде осязания. Он знает, что рядом кто-то есть.

— Это здорово, — прошептал Лукас, протягивая руку, но не касаясь. Просто держа ладонь в паре сантиметров от теплого чугунного бока. — Я никогда такого не видел.

Сорен тоже наблюдал за механизмами, и в его глазах читался неподдельный интерес. Любопытство ученого, изучающего что-то новое и восхитительное.

— Они действительно работают без команд? — спросил он. — Самостоятельно?

— Не совсем самостоятельно, — я отхлебнула бульона, наслаждаясь насыщенным вкусом. — Мой отец вложил в них базовые программы. Последовательности действий. «Толстяк» знает, как замешивать тесто. «Паучок» знает, как мыть посуду. Но они нуждаются в периодической… активации. В прикосновении техномага, чтобы запустить процесс, а далее они работают на силе любой из стихий.

— А сейчас? — Лукас кивнул на работающие механизмы. — Чью силу они взяли?

Тара фыркнула.

— Маги. К Сорену два дня назад приходили. Сообщили, что Совет дал разрешение. Один из них, молодой огневик, Эйдан кажется, попросил показать механизмы. Был в восторге, как ребенок в лавке с игрушками. Коснулся «Паучка», думал, он просто лежит. А он ожил! Парень чуть в обморок не упал.

Мы доели завтрак. Я чувствовала себя насыщенной впервые за долгое время. Не просто полным желудком. Насыщенной душой. Теплом этой кухни, этих людей, этих механизмов, которые были больше, чем просто инструментами.

Глава 38

Мы закончили завтракать, когда утреннее солнце уже поднялось над крышами, заливая кухню ровным светом. Тара начала собирать посуду, Лукас помогал ей, старательно складывая тарелки стопкой. Сорен допивал свой чай, задумчиво глядя в окно.

«Паучок-Мойщик» вылез из таза, отряхиваясь, и замер на краю в ожидании. «Ветошкин» остановился посреди пола, его совок опустился — даже он, казалось, решил передохнуть. Механизмы завершили утреннюю работу вместе с нами, и кухня наполнилась тихим, уютным покоем.

Стук в дверь нарушил эту идиллию.

— Я открою. — сказала Тара, поставив большое блюдо на полку.

Она вышла в зал. Мы слышали, как открылась дверь, короткий обмен репликами, затем тяжелые, знакомые шаги.

Брокен вошел в кухню, и я невольно выпрямилась. Гном выглядел иначе, чем в последний раз. Борода была аккуратно заплетена, одежда чистая, хоть и простая. Но главное — лицо. Оно было спокойным, умиротворенным. Не было того дикого горя и ярости, что искажали его черты в Сердце Горы.

За ним шли два других гнома, таща между собой тяжелый сундук из темного дерева, окованный железом.

Брокен остановился посреди кухни. Посмотрел на меня. И медленно, торжественно опустился на одно колено.

— Мастер Мей, — голос его был низким, полным уважения. — Я пришел от имени клана Черного Железа и всех спасенных гномов выразить благодарность.

Я растерянно посмотрела на Сорена, потом на Тару. Они оба были серьезны.

— Вставайте, — попросила я. — Пожалуйста. Мне… неловко.

— Это традиция, — Брокен не поднимался. — Когда гном обязан жизнью другому, он должен склонить колено. Это знак высшего уважения.

Он выдержал паузу, потом продолжил:

— Ты спасла мою семью. Моя жена Хельга. Мой сын Дарин. Они живы благодаря тебе. Старейшина Торгрим. Тридцать семь гномов клана. Все они были погребены под завалами. Все они задыхались в темноте. И все они теперь дышат, потому что ты пожертвовала своей жизнью.

Голос дрогнул на последних словах.

— Когда Страж проснулся, он не просто расчистил завал. Он укрепил тоннели. Нашел заблокированные проходы и открыл их. Мы смогли добраться до погребенных за час. Все живы. Некоторые ранены, но все живы. Это чудо. Твое чудо.

Он поднялся, наконец, и жестом велел двум другим гномам принести сундук. Они поставили его на пол с глухим стуком. Тяжелый. Очень тяжелый.

— Это дар от клана Черного Железа, — Брокен открыл крышку.

Внутри золото. Не монеты, а слитки. Десятки слитков, аккуратно сложенные рядами. А под ними, на второй уровне — редкие металлы. Я узнала митрил — серебристый, легкий, прочнее стали. Орихалк — медно-красный, пропитанный магической энергией. И какие-то другие, названий которых не знала.

— Это для твоей работы, Мастер, — Брокен закрыл крышку. — Ты создаешь чудеса. Творишь то, что мы, гномы, считали утерянным искусством. Эти материалы помогут. А золото… — он пожал плечами. — Золото всегда нужно.

Я не знала, что сказать. Сумма в этом сундуке была огромной. На такие деньги можно было купить дом в столице. Или три харчевни. Или…

— Это слишком, — выдавила я.

— Это недостаточно, — возразил Брокен. — Но это все, что мы можем сейчас дать. Клан в твоем долгу, Мастер Мей. Помни это. Если понадобится помощь, любая помощь, ты зовешь. И Черное Железо придет.

Он замялся, потом добавил тише, глядя в сторону:

— И я должен извиниться. Я не сказал тебе всей правды о цене активации. В текстах было написано