Двигаясь микроскопическими шажками, я обогнула башню и наткнулась на еще одно окно, которое, слава хаосу, было не заперто и привело меня в коридор!

Едва успела пролезть обратно в башню, как тут же наткнулась на охранника – худого рыжего усана.

– А чего это ты такая растрепанная? – подозрительно спросил он.

Я провела рукой по своим распущенным волосам, улыбнулась и приблизилась к мужчине с томным взором:

– О тебе думала, красавчик!

– Может, встретимся после смены? – тут же осведомился мужчина.

– Очень даже может быть, – флиртуя, ответила и пошла дальше.

Пока он смотрел мне вслед, я шла медленно, боясь, что мужчина захочет меня задержать.

Но едва завернула за угол, то побежала со всех ног.

Кулон Фобоса наливался красным светом, свидетельствующим, что скоро проход домой закроется.

Я успела нырнуть в пламя печи буквально в последние секунды, улучив момент, когда люди из кухонной дворни были заняты своими делами!

Сердце бешено колотилось от нервного перевозбуждения, вызванного визитом в королевский дворец.

Я никак не могла перевести дыхание.

Едва завидев меня, Фобос кинулся ко мне на руки и пропищал:

– Темная хозяйка! Вернулась! Я чуть с ума не сошел от беспокойства!

Я осторожно погладила маленькое дрожащее тельце крыса.

– Все хорошо. Я успела.

Мой дух оценивающе посмотрел на меня и присвистнул.

– Вижу – не зря прогулялась. Ну давай, давай рассказывай скорее!

Волнуясь, я принялась выкладывать своему фамильяру все, что увидела и услышала в королевском дворце…

ГЛАВА 75

– Послушай, Ева. Как твой отец, хочу выразить намерение... На этом твоем торжестве я готов официально признать тебя своей дочерью! Моя славная, милая дочурка, я так горд буду это сделать.

Барон Клифф Гастелло выловил меня за полчаса до начала приема, когда я ходила по пустому пока еще холлу и все проверяла.

Так как зал в особнячке барона был небольшим, я решила выбрать для официальной части холл с галереей на втором этаже, которая поддерживалась колоннами. На ней как раз нашлось место, чтобы разместить музыкантов.

И не прогадала – в холле было намного просторнее и были очень высокие потолки. Это стало определяющим фактором.

Вокруг сновали специально нанятые мной слуги, делая последние приготовления. Повсюду были развешаны гирлянды свежих бордовых роз, фантастически красивые букеты были установлены так же и в центре шведского стола, изысканно сервированного закусками и напитками.

Об угощении на своем приеме я договорилась с хозяйкой одного из самых модных ресторанов Серинити – так как она еще владела парфюмерным магазином, то очень заинтересовалась большой партией крема «леди Азазеллы».

Вообще мой крем очень уверенно завоевывал местный рынок, и сегодня я собиралась предпринять один из решительных шагов по его продвижению.

Но главное внимание привлекал холст, накрытый белоснежной тканью, который был установлен в центре холла.

Дебора закончила мой портрет еще вчера, но смотреть не разрешила – сказала, что это будет сюрприз.

– Ну, так что насчет того, чтобы сегодня стать моей дочей официально, Ева? – барон упорно следовал за мной по пятам. – Ты же для этого и приехала из Фодории, чтоб мы наконец-то воссоединились! Давай проведем ритуал признания на глазах у всего света. И все увидят, сколь крепка наша семья!

Было так смешно наблюдать за папашей, когда он юлил и лебезил передо мной.

Его не интересовала воспитанница какого-то отшельника из глуши.

А вот приемная дочь маркиза Адлера, которой маркиз оставил все свое состояние – очень даже.

Агнесс взирала на это, надув губы. Явно ревновала, но ничего поделать не могла.

– Вы видели картину Деборы? – спросила я, начисто игнорируя его вопрос, и подошла к холсту, спрятанному за драпировкой. – Вот и я тоже не видела. Она сказала, это будет сюрприз. Мне не терпится ее поскорее увидеть! У девочки явный талант. Кстати, вы же разрешите Деби быть на приеме?

Клифф поморщился – вся эта тема с портретом его неимоверно бесила, ведь он уже мысленно справил младшую ненужную дочь в тот премерзкий пансионат.

– У нее нет достаточно приличного наряда…

– О, я позаботилась об этом и лично купила ей новое выходное платье. Мне будет приятно, если моя младшая сестренка немного повеселится, – улыбнулась я. – Кстати, леди Мерседес настойчиво просила меня, чтобы я включила в список гостей герцога Ставосского, но я не отправляла ему приглашение. По-моему, он слишком стар для такой вечеринки.

А так же для того, чтобы стать мужем моей сестренки даже через несколько лет, когда она достигнет совершеннолетия! Понял, придурок?

Клифф скрипнул зубами, но и это проглотил.

Гости должны были вот-вот прибыть – до начала банкета оставалось всего ничего.

И тут ко мне подбежала Дебора – такая хорошенькая и нарядная в новом синем атласном платье и с синими бархатными ленточками в волосах. Обычно девочку не пускали на такие мероприятия, но сейчас она была счастлива.

– Ева, Ева, ты похожа на сказочную принцессу... – прошептала девочка, восторженно разглядывая меня с ног до головы.

Ее похвала была мне особенно приятна – ведь мы с Фобосом тщательно продумывали и составляли мой образ до последней сережки, чтобы на своем торжестве я была неотразимой!

– Ты в сто раз красивее меня, Деби!

Я обняла сестренку за плечи, и мы зашептались и захихикали.

И тут же я поймала недовольный взгляд Агнесс.

Кажется, ей совсем не нравилось, что мы с Деборой так сблизились – в последние дни она стала подлизываться к Деби, все время называла сестренкой и ходила за ней хвостом.

– Ну что, ты готова увидеть мое великое творение? – Дебора аж притоптывала на месте от нетерпения.

– Давно готова!

Девочка гордо подскочила к холсту и торжественно сдернула ткань.

Ахнули все, включая даже слуг.

Это был роскошный парадный портрет, выполненный с таким непревзойденным мастерством, что я на мгновение потеряла дар речи.

– Неужели я настолько прекрасна? – тихонько спросила у Деби. – Кажется, ты мне польстила.

– О, в жизни ты еще великолепнее, Ева!

Агнесс долго разглядывала портрет, с явной завистью закусив губу, а потом засюсюкала:

– Ой, сестренка, до чего же это мило! А ты мой портрет такой же нарисуешь?

– Этот портрет не нарисован, Агнесс, – сказала я. – Он написан.

– Верно! – с важным видом кивнула Дебора. – Агнесс, но ты же сама говорила, что живопись – это ерунда и