Мойру перекосило, она припустила вперед, влетев на кафедру. Первой и стала выступать, в паре с Роной, которая разбавила нудную биографическую справку об основателе боевого магического подразделения Икси Хансе бодрым рассказом о его нововведениях в университетских дуэльных турнирах. Он настоял на допуске к ним не только студентов-боевиков, но и других желающих, в том числе целителей. Один такой турнир целитель и выиграл, нечего недооценивать светлую магию.

Затем слово взяли Инира с Дитой. Стали по очереди читать с тетрадей о главе объединенного природного департамента магических миров Ровене Лерр, заметно нервничая. Но факты о ней нарыли интересные, например, что она вывела новый сорт драчливых кустов для охраны садов. Мне бы не уши развешивать, а прикидывать собственную речь, но в голове стоял звон.

— Эй… — Лиза тихонько ткнула меня в бок и очень вовремя осведомилась: — А мне-то что говорить?..

— В конце подытожишь каким-нибудь коротким выводом.

Она недовольно поджала губы, мол, ждала указаний поконкретнее. Ничего, разберется, язык у нее отлично подвешен. В крайнем случае — станцует. Тоже творческая работа!

Закончив, девочки освободили место у трибуны. Я шагнула туда, выуживая из памяти факты о руководителе Легиона Междумирья Киллиане Зинбере, коих знала немало. Уж для выступления хватит. Это не доклад, а вольное изложение, можно чуть ли не что попало нести, главное — с уверенным видом.

Я глянула на пристроившуюся сбоку Лизу, затем — в зал. Множество лиц, самых разных. Томящихся от скуки, равнодушных, выжидательно внимающих. Последних — больше, все же моя персона успела прославиться.

Сзади нарочито прокашляла Мойра, поторапливая. Пауза-то затягивалась. Я располагающе улыбнулась, намереваясь с чего-нибудь начать, и пересеклась глазами с Шейном. Участник незабвенного тайного сообщества сидел с моей винарской сокурсницей, видимо, родственницей или подругой. На меня смотрел с высокомерной усмешкой, свойственной практически всем лучшим студентам, о которых мы тут восторженно и вещаем. Впрочем, не представляю ее у Киллиана. Он внимание не любил.

Шейн усмехнулся выразительнее, и слова у меня неожиданно нашлись. Вероятно, я о них пожалею! Но это будет потом.

— Девушки из моей группы привели вам очень вдохновляющие примеры, — не перестала я улыбаться. — Однако не все студенты, подающие огромные надежды, достигают успеха. Я расскажу вам о Джезебел Шгтраухвагнер.

Имя с фамилией слетели с губ удивительно легко. Рядом нервно зачесалась Лиза, Мойра совсем закашлялась. Реакция других одногруппниц наверняка была похожей, но я обратила взгляд в зал, на публику. Она оживленно взирала в ответ. Преподаватель с изумлением моргал с первого ряда, скучающих поубавилось.

— Вы о ней вряд ли знаете, разве что случайно слышали. — Скорее всего, из некрологов, что я пока опустила. — С тех пор двадцать лет прошло. Она была мультимагом, как я. Выбрала боевой факультет и занималась смешением стихийных чар, изобретая новые связки. Одной школы магии ей оказалось недостаточно, список выбранных факультативов включал практически все. Исключения составляли лишь те, что пересекались в расписании. С первого курса Джезебел выигрывала соревнования, перечислять которые утомительно. Их столько, что проще сказать, каких не было, — это турниры лиги знаний, она предпочитала теории практику. Когда ее отказались принимать в клуб демонологов из-за специализации, надрала задницы несогласным темной магией, и они сразу передумали.

Аудиторию наполнили одобрительные смешки. Преподаватель отчаянно хмурился, транслируя мне, что такие выражения — дурной тон, но останавливать меня не стал.

— Подобных историй у нее было много, — я добавила загадочных интонаций, облокотилась о трибуну. — Джезебел стала самой упоминаемой персоной в «Вестнике Междумирья» тех годов. Светскую жизнь вела активно, открывала студенческие праздники, хоть и не состояла в женском сообществе. Когда в интервью спросили, как ей удается все совмещать, она ответила, что ненавидит слово «невозможно». Любые преграды — это вызов. Ей пророчили блестящее будущее. Я не о предсказателях, если что!

Из зала прилетели улыбки, бабочками оседая в животе. Установленный с публикой контакт — он такой, ощущается живо и трепетно.

— На шестом курсе она изучала темную материю, — продолжила я, наблюдая за тем, как вопросительно приподнимаются белесые брови Шейна. — У нее появилась теория, что маги способны выжить на глубинном уровне бездны и успешно контактировать с подпространственными частицами без сделки с высшим демоном. Для этого нужен особый ритуал, и Джезебел его придумала. А теории требуют подтверждения на практике. Научное сообщество выступило против. Это же безумие! Но ректор Лукаш Янов одобрил ее разработки и разрешил попробовать.

Я отклонилась от кафедры, поправила упавшую на лоб прядь волос. Секундный перерыв отозвался в аудитории нетерпеливым ожиданием, народ затаил дыхание.

— Джезебел провела эксперимент, — голос, как ни странно, не дрогнул, — и что-то у нее пошло не так. Что именно — неизвестно. По заявлению следственной комиссии Легиона, в ритуале произошла ошибка. Какая-то досадная ошибка, из-за которой она провалилась в бездну. Тело так и не нашли. Официально объявили погибшей.

Улыбки померкли, усмешка Шейна бесследно исчезла. Высокомерное выражение сменилось мрачным, и по нему явственно читался вопрос: что ты всем этим хочешь донести?

— Подобные истории стремятся забыть, — усмехнулась уже я, — или упоминать лишь иногда в назидание, чтобы другим неповадно было экспериментировать с ритуалами. Но вот что я вам скажу… Ерунда — все эти рассуждения с живыми примерами, как делать не надо. Ну или с мертвыми примерами. Великие изобретения не обходятся без испытаний и потерь. Опасно? Да. Стоят ли они риска? Каждый решает лично. Прогресс не остановить. Все, что может быть сделано, будет сделано. Просто у открытий есть своя цена. Важно понять это прежде, чем ее заплатишь.

В аудитории повисла тяжелая, гнетущая тишина. Я выдохнула и поймала взгляд того, кого ожидала увидеть здесь меньше всего на свете. Раздались звуки единичных робких оваций. Секунду спустя они стали активнее и громче. Кажется, аплодировали почти все, но я видела только его — Аттикуса. Сидел на последнем ряду, ближе к выходу. Шевельнув уголком губ, он вяло изобразил рукоплескание. Поднялся и вышел за дверь.

— Э-э-э, — протянула Лиза, когда аплодисменты поутихли. — Мы сегодня многое поняли. Выбирая свой путь, заранее не просчитаешь, куда он в итоге приведет. Такова жизнь, никаких гарантий.

— Спасибо, девочки, — выдавил преподаватель, который всеобщего восторга от моего выступления не разделял. — Было… креативно.

Обратно на место я вернулась, заметив, что Шейн окончательно помрачнел. Вероятно, что-то и понял, но было совершенно не до него. Мысли занимал исключительно Аттикус. Он был тут и все слышал!