— Он сделал тебе больно? — шепчет она мне прямо в ухо, не открывая рта.

— Нет, — фыркаю я со смехом.

— Обри? — доносится из дальнего конца коридора характерный румынский акцент.

Я наклоняю голову, все еще в объятиях Обри, и вижу Влада, приближающегося по коридору в черном костюме и галстуке, его взгляд прикован к ней, и за ним следует целая свита.

— Смотри, кого я нашел, — говорит он, кивая за спину и улыбаясь ей.

Обри отпускает меня, чтобы встретить его, а я морщусь, разглядывая людей, идущих за ним, и замечаю, насколько неестественно землисто выглядит их кожа в вечерних нарядах, а глаза запавшими.

— Эй, а это разве не мистер Джекман? — спрашиваю я, узнавая его в конце группы.

— Он самый, — откликается Ребекка, появляясь позади с Бруно и недовольным Неро.

Я наблюдаю, как Неро направляется к репортеру, все еще лежащему на полу, и подхватывает его за шиворот. Тот стонет, когда его уносят.

— От них странно пахнет, и их сердцебиение совсем не такое, каким должно быть, — объявляет Влад, обвивая рукой талию Обри в ту же секунду, как оказывается рядом с ней.

— Цепеш собрал всех зараженных людей. Хорошая работа, команда, — говорит Микаэль в наушнике, напоминая, что он все еще у меня в ухе.

Микаэль говорил перед приездом, что как только мы соберём всех, кто принял формулу, её можно будет извлечь, и люди ничего не вспомнят. К счастью, у Talbot теперь куда более надёжная инфраструктура, так что взломать её и мне бы не удалось — формула действительно в безопасности.

Я наклоняю голову, извлекаю наушник и протягиваю его Фрэнку, потирая руки, пытаясь избавиться от адреналина, все еще бушующего во мне. Что за гребаный день выдался.

— Ого, от них и правда странно пахнет, — бормочет Обри, прикрывая нос рукой.

— Отведёшь их через чёрный ход? У Микаэля уже готов фургон, — говорит Фрэнк Владу, и тот кивает.

Из соседнего зала все еще доносятся голоса, напоминая мне, зачем мы здесь.

— Ты пропустишь свою речь, — напоминаю я ему.

— Нахуй речь, — говорит Фрэнк, кладя руку на мою талию и притягивая к себе.

Прилив бабочек наполняет живот, мурашки пробегают по коже везде, где он касается, и меня накрывает стремительная волна его собственничества.

— Не думай, что я забыл о твоем поступке, Фрэнк. Ты у меня в долгу, — говорит Влад, хмурясь на него и защитно прижимая к себе Обри.

— Я считал, что яхта и поездка на Мальдивы были отличным извинением, — говорит Фрэнк, успокаивающе проводя рукой по моей спине.

Я хмурюсь, вспоминая, как несколько месяцев назад Обри звонила мне в возбуждении, потому что они с Владом выиграли оплаченный отпуск на Мальдивы, но я не знала, что Фрэнк имел к этому отношение, или что он подарил им гребаную яхту.

Влад пожимает плечами и сужает глаза в подозрении, прежде чем кивнуть.

— Пойдем, Обри?

— Мы возвращаемся в замок, остановишься у нас на пару дней? Тебе тоже стоит приехать, Фрэнк. Я знаю, ты не сможешь держаться от нее подальше, раз уж она твоя пара и все такое. Просто напиши мне, Берни, — говорит Обри, притягивая меня к себе для очередного объятия.

Я крепко обнимаю ее в ответ, слегка морщась, когда ее хватка снова становится слишком сильной, и машу на прощание, когда она уходит с Владом.

— И когда ты собирался сообщить мне, что я твоя пара, мистер Штейн? — спрашиваю я его, как только она скрывается из виду, скрещивая руки на груди.

Мышца на скуле Фрэнка дергается, и он бросает взгляд на остальных в коридоре, заставляя их разбежаться кто куда, оставляя нас одних. Я смотрю в сторону бального зала и замечаю Бруно и Неро, стоящих в конце коридора и не подпускающих никого ближе.

— Мне показалось, что тебе будет лучше узнать эту небольшую деталь самостоятельно, через несколько лет, — отвечает он, протягивая руку, чтобы коснуться моей щеки.

Дрожь пробегает по позвоночнику от этого простого прикосновения, и я хмуро смотрю на него.

— Через несколько лет? Серьезно?

Его губы растягиваются в полуулыбке.

— Ты бы предпочла, чтобы я сказал тебе несколько дней назад, что мы пара, и это навсегда? Уверен, ты сама понимаешь, как бы это было воспринято.

Возможно, он прав. Мне и вправду не нравится чувствовать, что у меня нет выбора.

— Хм, быть парой самого завидного миллиардера в мире? Да, ты прав, это не для меня, — говорю я, улыбаясь, и он притягивает меня за талию к себе. Я чувствую его — тепло и нежность затопляют меня, а вокруг нас танцуют оранжевые искры света. Я понимаю, что вижу это уже какое-то время, просто не хотела смотреть правде в глаза.

Я прочитала много романтических книг об истинных парах, о том, как персонажи, став парой, соединяются и чувствуют эмоции друг друга, но никогда не верила, что это реально.

— Так что именно значит «быть парой»? — спрашиваю я, осознавая, что могла все неправильно понять.

— Это значит, что ты выбираешь дату свадьбы. Сейчас или через сто лет, когда будешь готова, — говорит Фрэнк.

Я хмурюсь, и он проводит рукой по моей щеке.

— Это значит, что мы можем поехать в замок твоей подруги, — продолжает он.

— Эй, и твоего друга тоже, — бормочу я, внутри все трепещет от волнения из-за его прикосновений.

— Я не умею ухаживать за женщиной, потому что до тебя никогда не хотел этого. Анна показала мне, что я способен чувствовать, когда я считал, что для меня это невозможно. Я предположил, что она моя истинная пара, но теперь я знаю, что ошибался. То, что я чувствую к тебе, неизмеримо больше, и ты полностью меня перепрошила. Меня знают как манипулятора, действующего порой жестоко, чтобы получить желаемое, но никакого давления, и мы можем двигаться в таком темпе, как ты захочешь, — говорит он, прожигая меня взглядом.

Мое сердце бешено колотится в груди, нежность и привязанность перетекают по связи.

— Черт, Фрэнк, из-за тебя поплывет косметика, — говорю я и запрыгиваю в его объятия, чтобы поцеловать, игнорируя камеры, щелкающие в дальнем конце коридора. Я знаю, что Бруно и Неро не подпустят их близко. Наши языки переплетаются, и я стону от наслаждения, поднимающегося во мне.

Я отрываюсь и улыбаюсь лицу, которое много лет находила восхитительно красивым, замечая оранжевый свет внутри серых глаз. Бабочки вновь взмахивают крылышками в животе от прорывающейся сквозь меня радости и счастья. Протягиваю руку, пытаясь коснуться оранжевой дымки, парящей вокруг нас.

— Ты видишь это оранжевое свечение или оно мне мерещится? — спрашиваю я, наслаждаясь тем, как