Боль и шум битвы вдруг отступили и перед глазами девушки встала картина из прошлого. Огромные собаки с алыми горящими глазами, казавшиеся сотканные из черного дыма, нападают на загнанного кота. И она, совсем маленькая, отважно бросается на собак с хворостиной, потому что нельзя обижать ее любимца! Нельзя! Она ему каждое утро оставляла молоко и сметану, а тут его обижают! Мой! Мой! Кричала она, прут золотом сиял у нее в руках и собаки отступали.

— Мой! — Вырвалось с разбитых губ девушки, и, еле двигая ногами, она сделала шаг навстречу дерущимся. — Мой! — Громче и яростней повторила она. — Мо-ой! — Закричала она еще раз, и крик выбил оставшиеся стекла в окнах.

— Это мой фамильяр! Тварь тупая! А ну убрала от него свои щупальца, пока я тебя в фарш не покрошила!

Саша сама не поняла, когда ощутила в руке знакомый вес ее палочки, но вот то, как она стала собирать ее силу в один сильнейший удар почувствовала и была рада наполнять этот поток.

В жизни Саши было мало вещей, которые она любила — бабушка, кот, мама. Но бабушка умерла, мама далеко, только кот к ней вернулся. Кот оказался рядом! Кот сейчас погибал в щупальцах неизвестной твари.

— Не смей!

Яркий огонь света и силы ударил в черное месиво смолы и стекла. Тело кота отбросило в сторону, и с жутким, потусторонним воем тварь бросилась на нее.

Посох увеличился в размерах, засветился, и, перехватив его как биту, девушка рубанула им по надвигающейся туше. Сверкающий разрез прорвал воздух и рассёк тушу на двое.

— Я твоё будущее! — Орала Саша, делая новый замах, — Я твоё настоящее! — Еще один. — Я твоё прошлое! Я всё, что у тебя есть! Всё то, чего никогда у тебя не будет! Я твоя жизнь! Я твоя Смерь!

Сияющие лезвия, удар за ударом, крошили мерзкую плоть и уничтожали её своим светом и пламенем. По оставшимся останкам девушка ударила новым потоком непрекращающегося света. Когда поток света иссяк, Саша упала на колени, и посох выпал из ее ослабевших рук. На месте, где раньше была тварь, теперь было ровное круглое место с небольшой впадиной.

В груди было пусто, как и в голове, хотелось просто лечь и замереть.

— Это еще не конец! — Встряхнула себя девушка и, используя посох как трость, помогла себе подняться. Еле волоча ноги, двинулась к коту, который после приземления принял свой первоначальный размер и неподвижно лежал на камнях.

— Знаешь, кот, если ты сдох, то ты самый ужасный фамильяр на свете! Потому что нельзя вот так врываться в жизнь девушки, учить ее магии, а потом героически погибать! Я вылью все молоко в унитаз, а сметану отдам Маринке на маски. А котлеты... А котлеты...

— А котлеты не тронь! — Слабо простонал кот.

Кое-как доковыляв, девушка рухнула рядом с ним на колени и из последних сил подтянула его к себе. Заплакала.

— Не буду! — тихо шепнула. — Ты только живи, ладно?

Тонкие пальцы, вымазанные в крови и пыли, легли на сломанные ребра. Поднимая глаза к небу, пытаясь унять слезы, девушка вновь потянулась к своей силе. Там, где недавно полыхала ненависть к твари, посмевшей обижать ее фамильяра, сейчас разлилось теплое марево целительной силы, которая по ее венам через руки потекла в тело животного.

— Себе оставь, глупая, — уже чуть громче и отчетливей пошептал кот.

— Как с тобой закончу, так и оставлю, — шмыгнула носом Саша.

* * *

— Она уничтожила Сумрак Сожалений, Верховный. Вмешался ее фамильяр. Прикажете повторить?

— Пока не стоит.

— Но учитель? Посох! Вы видели посох?

— Да, именно потому, что я его видел, я и отменяю приказ о ее уничтожении.

— Да, Верховный.

Поклонившись, ученик оставил учителя одного, а тот смотря в магический кристалл, наблюдал, как девушка отдает свои силы тому, кто должен был умереть за нее. Ее руки и тело были покрыты ссадинами и глубокими царапинами, но она не замечала этого. Шепча какие-то нежности, она улыбалась, видя, как ее фамильяру становится лучше.

— Кто же ты, новая хозяйка посоха? Жертва или хищник? — спросил он, но в ответ была только тишина, и лишь темнота за спиной Верховного оскалилась в алой улыбке, но он этого не заметил.

Глава 5. Имя

Саша открыла глаза резко, словно услышав какой-то звук, тело отреагировало на пробуждение, но вокруг царила тишина и прохлада.

Привстав на локтях, девушка огляделась. Небольшая чистая светлая комната. Беленые стены и потолок, пол из некрашеного дерева. Небольшое окошко, занавешенное голубыми шторами в цветочек. На улице был солнечный день, тонкие лучики старательно пытались пробраться сквозь занавесь и хоть одним глазком заглянуть в комнату.

Сама девушка лежала на большой кровати. Резные спинки из дерева привлекли ее своим затейливым узором. Откинув теплое одеяло Саша уже хотела сесть, когда обнаружила, что она вся забинтована словно мумия. Одетая в белую, по колено ночнушку она, заглянув под нее поняла, что повязки покрывают все ее тело, кроме пальцев и головы.

— Уже проснулась? — раздался знакомый голос. Чуть приоткрыв дверь из темного дерева в комнату зашел кот.

— Ты? Ты в порядке? — тут же спросила Саша. Перед глазами вспыхнула жуткая картина изломанного, покалеченного тела любимца.

— Он то в порядке, душечка. Что нельзя сказать про тебя.

Открыв пошире дверь в комнату с подносом вошла невысокая, полненькая дама, одетая в тёмно-коричневое длинное платье, украшением которого служил белоснежный передник.

— А что я? — Удивилась Саша. — Все хорошо, ничего не болит.

— А магию свою, чувствуешь?

— Прости Марта, она ее и до ранения плохо чувствовала. Поймет, когда поправится. — Вклинился в разговор кот, и запрыгнул к девушке на кровать.

Та сразу притянула к себе своего фамильяра, погладила, почесала за ушком и с интересом уставившись на поднос, что держала в руках вошедшая дама, спросила:

— А мы где?

— Вы в больничном крыле Салемского института ведьм. — Пояснила ей женщина, ставя свой поднос на небольшой столик у кровати. Меня зовут фрау Марта. Я старшая целительница при институте. А тебя, как мне сообщили, зовут Александра?

— Да, но можно просто Саша. Приятно познакомится, фрау Марта. Так