Ну вот и все. Прокололась на первом же разговоре. Ну хорошо, на втором. Но от этого было не легче.

— После открытия границ Ферию наводнили нечистые на руку люди. Раньше я думала, что, когда вырасту, смогу вернуться. Но сейчас уже сомневаюсь. Слухи о Шартоне ходят тревожные.

— И ты считаешь, в этом виновата империя?

Я обреченно дернула плечами. Скажу «да», и вот она я — враг государства. Скажу «нет», и Реннголд мне не поверит.

— Не знаю, — я отвела взгляд.

Что ж, будь что будет. Теперь поздно. Слово не воробей. И если не хватает ума промолчать, то так мне и надо.

В комнате повисла пауза. Инквизитор поставил чашку на столик и, поднявшись, как ни в чем не бывало сказал:

— Если ты доела, то пойдем, покажу рабочее место.

От груди отлегло, как будто меня разом перестали душить и прижимать к полу. Не знаю, что было в голове у Реннголда, но, похоже, он не собирался отправлять меня за решетку за неподобающие взгляды. По крайней мере, сегодня.

Мы вышли в коридор, и тут выяснилось, что здание инквизиции и резиденцию Реннголда соединял подземный туннель. Так что можно ходить на работу и обратно, минуя улицу. Удобно и на случай разного рода непогоды, как природной, так и общественной.

В здании было три основных этажа, не считая бездонного подвала. На первом располагались кабинеты инквизиторов низкого ранга, зал для посетителей и несколько простых допросных (непростые были все в том же подвале). На втором этаже был архив. А на третьем работали инквизиторы высокого ранга и сам Реннголд.

Его приемная состояла из трех помещений, примыкавших друг к другу и соединенных между собой дверьми. В центральном кабинете стояли рабочий стол Великого Инквизитора и полки с книгами и свитками. В кабинет слева Реннголд велел поставить стол для меня. Здесь же были диванчик для посетителей и столик с магической горелкой, видимо, для кофе. А в помещении справа обнаружились простенькая уборная и шкаф для одежды. Туда Реннголд повесил свой плащ.

— Ну как? — поинтересовался он, пока я осматривалась.

Он встал ко мне так близко, что я почувствовала кожей тепло, исходившее от его мощного тела. Сразу вспомнились научения тети, и я отодвинулась.

— Удобно.

— Прежде чем приступишь, нужно уладить последнюю формальность.

Реннголд взял со своего стола бумагу и протянул мне.

— Это клятва о неразглашении государственных тайн, к которым у тебя отныне будет доступ.

Да кому и чего я буду разглашать? Тете Маргарет, что ли?

Я взяла перо, лежавшее на столе инквизитора, и, обмакнув в чернильницу, подписала.

— А это договор найма, — он выдал еще одну бумагу.

Здесь значилось такое жалование, что я чуть не поперхнулась воздухом. Мне предлагалось в месяц столько, столько тетя зарабатывала за год!

— Устраивает? — поинтересовался Реннголд.

Помимо зарплаты в договоре были прописаны готовность к работе в любое время суток и обязательство исполнять все поручения инквизитора, не задавая вопросов.

— А выходные у меня будут? — поинтересовалась я, поднимая глаза.

— Конечно, — Реннголд кивнул. — Но бывают случаи, когда от них приходится отказываться. Так чтобы без жалоб.

Что ж, за такие деньжищи инквизиция могла требовать, чтобы ей служили даже во сне.

— Здесь написано: быть всё время на связи, — я оторвала взгляд от бумаги. — Но это же невозможно.

Реннголд подошел к столу и вытащил из верхнего ящика широкий серебряный браслет с блестящими каменьями.

— Давай левую руку, — попросил он.

Я послушалась. Его теплые пальцы скользнули по запястью, защелкивая на нем браслет.

— Носи даже во сне, — сказал он строго, не выпуская моей руки. — Если ты мне понадобишься, вот этот камень загорится красным. Если я тебе понадоблюсь, нажимай на белый кристалл.

Я кивнула и, подняв глаза, встретилась с взглядом инквизитора.

Мы были в кабинете одни. Он держал меня за руку, хоть и по-деловому и без намека на романтику. И смотрел прямо в душу, внимательно, словно считывая малейшие колебания в моем настроении.

Все это было очень странно. И тянулось дольше, чем было нужно.

— Хм, — Реннголд прочистил горло и, наконец, выпустил мое запястье. — Еще вопросы есть?

— Нет.

Я подписала договор. И мне на мгновение стало легче. Ушла дурацкая проблема выбора. Хотя уже вчера было ясно, что никуда я не денусь. Не выходить же замуж за Джоссема!

Инквизитор убрал бумаги в ящик и сразу перешел к делу.

— У тебя на столе лежит пачка писем на ферийском. Переведи их до конца дня.

— Да, шеф, — я кивнула и пошла устраиваться.

То, что работать мне предстояло в отдельном кабинете, — очень хорошо. Да, дверь я оставила открытой. Но я подозревала, что это до первого посетителя, с которым Реннголд захочет посекретничать. Хоть я подписала клятву, все равно была уверена, что прям во все тайны он меня посвящать не станет. И это правильно. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

Устроившись за своим рабочим столом, я принялась осматривать письма. Насчитала семь штук. Вскрыла первое и мысленно выругалась. Я давно не читала на ферийском. А тут почерк был такой, что ничего не понятно! Это писали спьяну? И ведь не постеснялись отправлять самому Великому Инквизитору. Видимо, посчитали, что он такой всемогущий, что даже корявый почерк для него не проблема. Мол, инквизитор не читает письма, он забирается отправителю прямо в голову.

Я хихикнула и, опомнившись, испуганно подняла голову. Шеф не выбежал из своего кабинета проверять, над чем это я смеюсь. Уже хорошо.

Выдохнув, я взяла чистый лист бумаги, чтобы записывать перевод, и углубилась в расшифровку.

Кое-как продравшись сквозь жуткий почерк, я поняла, что писал инквизитору осведомитель. Он служил при лорде Аркшоу, одном из членов Ферийского Совета. И судя по количеству ошибок, автор письма по происхождению был из простых. Я устыдилась своих смешков. Это у меня в детстве были занятия по каллиграфии, а тут надо радоваться, что человек вообще умеет писать.

 Писал он, правда, неинтересно. Напоминало дневник наблюдений за лордом. Вот такого-то числа он делал то-то, потом туда-то ездил или принимал гостей. Из любопытного был только последний абзац, где осведомитель замечал, что лорд Аркшоу куда-то отлучается дважды в неделю. Уезжает верхом и не берет никого из слуг. Леди Аркшоу подозревает, что муж ей изменяет.

И зачем Реннголду копаться в