Вторым камнем преткновения стало решение Лауры Энсан прикрыть бегство сестры, вынудившее ее пробудить первого Зверя.

И вот конструкция идеального плана Карио уже зашаталась.

Третьим фактором поражения замысла, стали возникшие у Елизаветы Карио-Энсан чувства к лорду Арнелу.

Но о своеобразном предательстве долга и идеалов своей законнорожденной дочери герцог узнал, и решил использовать смерть Елизаветы. Это был неплохой план – самому убить несчастную девушку, а после обвинить в этом лорда Арнела и всех драконов в целом. Причем не просто обвинить, а сделать это в присутствии придворных и императора. Страшно представить, чем все могло бы обернуться, не существуй на свете Ширли Аккинли, третьей незаконнорожденной дочери герцога Карио.

А теперь происходило то, чего я не могла представить себе даже в самом кошмарном из снов – мой разговор лицом к лицу с герцогом. О, вот уж чего я бы желала избежать всеми силами!

Однако сейчас мне необходимо было понять, чего именно желает от меня герцог. Едва ли он ожидал каких-либо фундаментальных сведений о лорде Арнеле, или планах драконов. Я леди, воспитанная как леди, а соответственно по мнению Карио, могу интересоваться лишь делами касающимися преимущественно чувств, девиц, сплетен и прочей, с его точки зрения, ерундой. А значит его интересуют сведения именно о дочерях.

Что ж, если так, то у меня имелось своеобразное преимущество – едва ли герцог станет убивать меня до того, как получит необходимую информацию.

– Сказать всю правду? – я поднялась, и Карио, как истинный джентльмен, так же мгновенно поднялся.

Обойдя его по широкой дуге, я приблизилась к озеру силы лорда Гордана, присела на самом краю у кромки голубовато-серебристой, словно ртуть, воды, и, стянув перчатку с левой руки, прикоснулась к чистой силе дракона. Мою правую ладонь ныне сжимал профессор Наруа, и это являлось моим своеобразным козырем.

От прикосновения кончиков моих пальцев, все озерцо засверкало, подергиваясь усиливающимся сиянием.

– Сила Гордана признает вас как полновластную владелицу. Удивлен, должен признать. Какие отношения связывают вас с лордом Горданом? – несколько нервно поинтересовался герцог Карио.

– Мы помолвлены, – совершенно искренне ответила я.

– Невероятно, – выдохнул герцог, и опустился на валун, в трех шагах от меня. – А вы продолжаете преподносить сюрприз за сюрпризом, мисс Ваерти.

Я вспомнила слова профессора Наруа – «Никакой злости, никаких эмоций, никаких чувств», и ощутила, как меня накрывает поистине вселенское спокойствие. И направила силу серебристого дракона на удержание «Rigescuntindutae». Это было истинно человеческим заклинанием, рассчитанным на мой убогий шестой уровень, и потому поглощение силы лорда Гордана было столь минимальным, что заметить его было весьма непросто.

Коршун Карио не заметил.

Моя крохотная победа, успех, который нуждался в закреплении.

– Какую правду вы желаете услышать от меня? – отстраненно поинтересовалась у герцога.

И мгновенно ощутила на себе его взгляд, словно впившийся в меня незримыми когтями.

И времена галантных разговоров подошли к концу.

– Вам было известно о замыслах Стентона? – прямо спросил Карио.

– Нет, – это являлось абсолютной правдой.

И почти сразу я ощутила, как своеобразные призрачные когти впиваются в мое сознание. О, Всевышний, я и не ведала, что Карио способен на подобное, но восприятие его впивающегося взгляда, оказалось вовсе не призрачным.

На мгновение мне стало страшно.

Но страх я отпустила так же, как и все прочие эмоции. Совет профессора Наруа оказался весьма кстати.

– Моя дочь, Лаура, вы причастны к ее пленению? – продолжил Карио.

– Да, – я ответила быстрее, чем даже подумала об этом.

Ментальная магия!

Я пропустила момент, когда герцог применил ментальную магию!

И я ничего не ведала о том, что это за заклинание, каковы варианты защиты от подобного воздействия, и… чем все это грозит мне сейчас.

Моим единственным преимуществом стали эмоции Каро. Герцог вскочил, в гневе взирая на меня и сжимая сильные руки в кулаки, пытаясь сдержаться и не отправить меня к праотцам здесь и сейчас.

– Лучшая из моих дочерей! – прорычал он. – Лучшая!

И его гнев, ослабив ментальный захват, позволил мне вставить тихое замечание:

– Но не единственная.

Я ожидала продолжения вспышки ярости, однако мои слова произвели неожиданно успокаивающий эффект, и Карио вновь опустился на валун, приняв весьма непринужденную позу.

– Вы правы, – с усмешкой произнес он, – не единственная. Далеко не единственная. И все же – Лаура была моим сокровищем. Моей гордостью. Забавно, но женившись на старшей из сестер Энсан, я совершил невероятную глупость – по-настоящему сильной оказалась младшая. Сестра моей жены… – странная усмешка исказила его лицо, и Карио продолжил. – Когда я увидел как Ли-ли левитирует лепесток лилии, я ощутил себя последним глупцом. Неудачником. Идиотом. Я выбрал не ту сестру. Глупейший поступок в моей жизни.

Мне оставалось лишь молчать. Сила лорда Гордана текла по моим венам, уходя в сдерживание «Gehйnnam», правой ладонью я ощущала успокаивающее тепло прикосновения профессора Наруа, а все прочие чувства, как впрочем и мнение по поводу абсолютной аморальности герцога, я старалась не воспринимать вовсе.

– Лили родила мне всего двоих, – продолжил, взирая куда-то вдаль, герцог Карио.

Он не считал нужным следить за мной, и меня пугала эта его уверенность в том, что я никуда не денусь и ничего не смогу сделать. Весьма пугала, но даже об этом я старалась сейчас не думать.

– Забавно, – Карио вновь криво усмехнулся, – меня любили сотни женщин, но любви тех двоих, которых я желал всем сердцем, я не изведал. Сначала Алисент Арнел, затем Лилиан Энсан… Но обжегшись в первый раз, я не стал терять времени надеясь на взаимность полюбив повторно, и Лилиан стала моей, когда я того пожелал. Моя ошибка…

Взгляд на меня, ухмылка и вопрос:

– Вам известно о том, что драконы способны влиять на чувства, и желания женщин всего лишь прикоснувшись?

Я вспомнила слова лорда Гордана о необходимости ношения перчаток, и кивнула, подтверждая, что да, мне об этом известно.

– Но едва ли вы в курсе, – продолжил ржавый дракон, – что так сказать «чары» спадают перед родами. Инстинкт материнства вытесняет сексуальное притяжение, или что-то вроде. Я, к сожалению, о подобном не знал, и Ли-ли, с первой же предродовой схваткой обретшая ясное сознание, сбежала из дома, который я купил для нее едва беременность стала очевидной. Она сбежала! Зимой, в ночной сорочке, прикрывшись убогой шалью горничной и обезумев настолько, что мчалась прочь не разбирая дороги. Все закончилось в убогой лечебнице на окраине столицы. А я ведь нашел ее. Чувствовал где она, шел по ее следу, и ворвался, выломав двери, в момент, когда она едва родила моих девочек. Знаете, что я услышал от возлюбленной, едва появился?

Я об этом знала. Но, в надежде на то, что поддавшийся эмоциям Коршун Карио ослабит то пугающее ментальное воздействие, коему подверг меня, лишь отрицательно качнула головой… и ощутила облегчение, едва мне удалась эта маленькая ложь.

– Она назвала меня выродком, – с абсолютно каменным выражением лица, произнес герцог. – А моих чудесных дочерей – ублюдками.

Несколько секунд, глядя на меня так, словно смотрит скорее сквозь, чем видя собственно меня же, Карио молчал. А затем тихо произнес:

– Я никогда не прощу себе ее смерти. Никогда. Но сильнее всех нас ранят те, кого мы любим. Я любил. Любил ее всем сердцем. Но в тот миг… От нее остался лишь пепел. До сих пор не могу понять, почему не сдержался тогда. Вот я вижу ее изможденное, но все столь же прекрасное лицо… А вот моя возлюбленная осыпается пеплом на окровавленной больничной койке в грязной обветшалой лекарне.

Пауза и хриплое:

– Я забрал дочерей и уходя, превратил все и всех в могильник своего сердца. Больше я не любил. Никогда.