Во всём Мадхорне ещё было серо после зимы, а в Драконьей усадьбе уже зеленела трава и распускались первоцветы. Цветы были везде: на газоне, на клумбах, в оранжерее и по всему дому. Вчера доктор Фог снова принёс огромный букет тюльпанов, разделив его между мной и Леоной. Правда, в её половине среди белоснежных оказалось несколько ярко-красных, и сестра сразу же зарделась от того, что её выделили.

Лоури ухаживал неторопливо, давал девушке освоиться в новой жизни, познакомиться с новой магией. Когда у Леоны открылся целительский дар, доктор был счастлив до небес. Тогда-то он и выспросил у меня размер её колечка.

Теперь у него появилось целых три причины регулярно наведываться в Мадхорн: строящаяся больница, девушка и клиентка в особом положении.

Особое положение заключалось в том, что мне теперь нельзя было утомляться, наклоняться, чрезмерно пользоваться магией — список запретов рос с каждым днём. Кажется, дай Тейрану волю, и он посадит меня в шёлковые подушки, ласково привязав к кровати. Для надёжности.

Каждое утро начиналось с того, что муж трепетно прижимался ухом к моему уже немаленькому животу. Живот совсем не трепетно пинал его в ответ, но Тейран только счастливо улыбался.

Вот и сегодня утром ритуал повторился, только не в нашей спальне, а на террасе, куда я с трудом уговорила мужа перенести завтрак. Мы с животом были заботливо укрыты пледом. Леона с Лоури спорили над какой-то медицинской книжкой, думая, что никто не видит, как их руки то и дело соприкасаются, переворачивая страницы. Хартманн, забыв про еду, увлечённо покрывал резьбой деревяшку с помощью гардокрылов, подтаскивавших ему нужные инструменты.

Лютц заявил, что непременно выстрогает люльку сам. Кажется, на ближайшие месяцы это стало смыслом его жизни. Мне всё ещё было грустно думать о том, как сложилась их с Селестией судьба. В её записях, которые я разобрала за зиму, сквозили верные догадки — чтобы Драконья усадьба возродилась, ей нужен дракон. Между долгом и счастьем Селестия выбрала первое и всю жизнь ждала своего шанса. Но он выпал не ей.

Теперь я была рада, что нам удастся скрасить старость верного друга своей предшественницы, да и моего тоже.

— Кстати, Эва, — Лютц поднял голову от работы. — Ланвер-старший решил продать свои земли за бесценок. Последствия катаклизма за зиму сошли, но он всё равно опасается каких-нибудь неприятных последствий. И не только он — на его угодья никто не претендует.

— Берём! — У меня в голове тут же закрутились идеи. — Императорский двор требует увеличения поставок, а ещё посадим вишнёвый сад! Да и ещё один дом нам тоже не помешает.

Я красноречиво покосилась в сторону сияющей парочки целителей, которые не слышали никого кроме друг друга.

— Дорогая, не разгоняйся. — Тейран погладил меня по руке. — Мы ещё собирались заняться замком, помнишь?

— Конечно, помню, — проворчала я. — Давно пора, у тебя там всё на магических соплях держится.

Мы планировали не только обустроить замок, но и перенести туда часть библиотеки из усадьбы, чтобы у всех оставшихся драконов был доступ к утерянным знаниям предков.

Нежась в лучах весеннего солнца и объятиях любимого мужа, я смотрела, как Хартманн методично выстругивает детали для колыбели. Маленькой колыбели для дракона. А может, и для всего угасающего драконьего рода.

Конец 

История про мелькнувшего в сюжете дракона Арганта Райделя - Хозяйка поместья, или отвергнутая жена дракона.