Отложив нож, Кан осторожно подвинул свое кресло ближе к гамаку — так, чтобы теплое дыхание леди Ветты щекотало ему лоб — подтянул колени к груди и замер с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине и спокойствию. Щебетали птицы, шуршали цветками-листьями деревья, а ветер едва заметно гудел наверху, рассекаемый краями стен.

— Ты пахнешь клибисами, — тихо сказала леди Ветта.

— Клибисы не пахнут, — так же тихо отозвался Кан, не открывая глаз.

— Смотря для кого.

Они снова помолчали. Кан открыл глаза, некоторое время разглядывал миледи. Потом поднес руку и провел кончиками пальцев по белым рубцам.

— Я чудовище, да? — спокойно спросила Ветта, приоткрыв один глаз.

— Нет, — Кан мягко улыбнулся, чуть привстал и коснулся ее щеки губами. Ветта хмыкнула.

— Вот так всегда и отвечай, — сказала она и, словно бы потеряв к Белому мастеру всякий интерес, повернулась к нему спиной. Ветер взъерошил ей волосы, зашумел в ветвях деревьев, обрывая с них вечно увядающие лепестки, и понес свою белую ношу туда, где тысячи лет не росли белые клибисы.