– Что с ними будет?

– Они аристократы, – ответил я и наткнулся на вопрос в её глазах. – Это значит, что их будет судить дворянский суд. Казнить не станут, слишком много шума, но и не отпустят.

Я потёр лоб и добавил:

– Ромульда отправят на каменоломни. Двадцать лет принудительных работ. Там не выживают и десяти. Дарену в закрытый монастырь. Есть такой, на севере, в Серых горах. Орден Молчаливых Сестёр. Пострига не требуют, но… – я замялся, – оттуда не возвращаются.

Айрис молча перевела взор на горящий камин.

– Это справедливо? – спросила она вдруг. – По-вашему?

Я задумался, а ведь действительно, справедливость каждый понимает по-своему.

– Они убили вашего отца, убили невинного алхимика, охранника на мосту. Планировали убить вас. За всё это полагается обезглавливание. Но решение будет, увы, иным.

Айрис покачала головой, встала и прошла к окну.

– Каменоломни и монастырь – это медленная смерть, растянутая на годы. Даже и не знаю, что хуже топор палача или это.

– Вы жалеете их?

Она резко обернулась.

– Нет. Ни капли. Просто… – Айрис прижала ладонь к груди, словно пытаясь унять сердцебиение. – Просто я думала, что буду чувствовать себя иначе, когда всё закончится. Полагала, придёт облегчение, радость. А я ощущаю лишь пустоту.

Я тоже встал. Подошёл к ней, остановился в шаге.

– Это нормально.

– Правда?

– Правда, – я осторожно коснулся её плеча. – И это всё пройдёт. А я буду рядом, чтобы вы не были одиноки.

Айрис посмотрела на мою руку. Потом мне в глаза. В её взгляде было что-то новое, чего я раньше не замечал, или не позволял себе замечать.

– Найджел…

Стук в дверь заставил нас обоих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга.

– Миледи? – створка распахнулась и в кабинет заглянула миссис Грейвс, глаза её многозначительно поблёскивали. Она явно специально дала нам время побыть наедине вопреки всем правилам приличия. – Мы накрыли поздний ужин.

Айрис смущённо покраснела.

– Да-да, спасибо, весьма кстати. Мы сейчас спустимся.

– Не задерживайтесь, – строго кивнула дуэнья и скрылась за дверью.

В кабинете снова стало тихо, загадочно потрескивали дрова в камине, от окна тянуло прохладой зимнего вечера.

– Леди Айрис… Айрис… Позвольте мне ухаживать за вами, когда вам исполнится девятнадцать…

– Как же я могу вам запретить, лорд Льюис? – тихо отозвалась девушка, лукаво блеснув изумительными, бездонными синими глазами. – Вот только вместо цветов подарите мне медную проволоку метров триста, магнетит и мягкое железо, шёлковую нить и шеллак.

Я открыл рот. Закрыл. Снова открыл.

– Всё что угодно, миледи, всё, что ваша душа пожелает, – наконец-то нашёлся с ответом я.

Глава 37. Преображение

Айрис

Обучение мастера Луи Бернара прошло как-то буднично. Он приехал на телеге, гружённой мешками и ящиками, сидя рядом с возницей и кутаясь в тёплый плащ. Его радушно приняли и устроили в одной из комнат. А ранним утром следующего дня закипела наша с ним работа.

Луи стоял рядом со мной у печи на заднем дворе, внимательно наблюдая за каждым моим движением. В руках он держал блокнот и карандаш, чтобы делать пометки.

– Медный купорос растворяем в воде, – объясняла я, засыпая синие кристаллы в колбу. – Видите, как он играет на свету?

– Вижу, – кивнул мастер. – Красиво.

– Теперь уксусная кислота… И-и самое важное – известковое молоко. По капле, не торопясь.

Я медленно вливала белую жидкость в раствор, постоянно помешивая. Луи подался вперёд, не отрывая глаз от происходящего.

Раствор помутнел, потемнел. И вдруг на дне начал появляться осадок. Не синий, как можно было ожидать, а яркий, сочный зелёный.

– Боже правый! – восхищённо выдохнул мастер.

– Вердигри, – улыбнулась я. – Ярь-медянка. Основной ацетат меди.

Луи смотрел на зелёные хлопья, медленно оседающие на дно, и в его глазах читалось потрясение.

– Леди Айрис, я делаю этот пигмент двадцать лет. Двадцать! Мы подвешиваем медные пластины над уксусом и ждём неделями, пока образуется налёт. А вы за какие-то часы… Это, право слово, похоже на волшебство!

На второй день мы приступили к берлинской лазури.

Я предупредила Луи, что процесс будет долгим и неприятным. Он лишь пожал плечами и достал блокнот. Когда Гарри принялся дробить коровьи копыта, мастер лишь поморщился, но и только.

– Почему именно копыта? – спросил он.

– В них содержится нужной формы азот.

Я по глазам видела, что меня не поняли, и постаралась объяснить проще, доступнее. Бернар задавал вопросы, хмурился, записывал, и снова уточнял.

Около трёх суток мы возились с этим пигментом. Прокаливали смесь в печи, выпаривали раствор, фильтровали, ждали, снова фильтровали.

И вот настал момент истины: я медленно влила железный купорос в жёлтую жидкость, добавила каплю соляной кислоты и начала помешивать. Раствор помутнел и из него стал выпадать глубокий, невероятно синий осадок.

Луи выронил карандаш.

– Столько лет этим занимаюсь… – прошептал он. – Никогда бы не подумал, что можно вот так, буквально не отходя от печи, из порошка коровьих копыт получить такой глубокий оттенок! Цвет ночного неба, морских глубин. Цвет, которого нет ни в одной красильне королевства!

Последние дни обучения прошли быстрее. Прокаливание охры и умбры Луи освоил легко, это было ближе к знакомым ему техникам. Протравы тоже не вызвали затруднений.

– Итак, – я разложила на столе чистый лист бумаги. – Ни один работник не должен знать полного рецепта, поэтому разделим процесс на этапы.

Бернар кивнул, его глаза наполнились пониманием.

– Один готовит медный раствор. Другой делает известковое молоко. Третий смешивает. Четвёртый фильтрует и сушит. А вы координируете всё и следите за качеством.

– Даже если кто-то из них попытается продать свои знания…

– У него будет только фрагмент. Бесполезный без всего остального.

А после Луи сдал мне экзамен. Я сидела в углу лаборатории и наблюдала, как он самостоятельно синтезирует все четыре пигмента. Не вмешивалась, не подсказывала. Только смотрела.

Всё у него получилось просто безупречно.

И вот я провожаю мужчину назад в Торнтон.

– Леди Айрис, благодарю за науку! Клянусь, от меня тайну создания ваших пигментов не узнает никто! – и низко поклонился.

Утром следующего дня прибыл человек герцога, привёзший ларь с пятью тысячами золотых, оставшуюся сумму за рецепты. Я сидела в своём кабинете, глядя на сверкающие монеты, и не могла поверить, что всё это реально, и что теперь я вполне могу заняться благоустройством собственного дома.

Две недели спустя письмо от герцога Торнтона застало меня за завтраком.

«Леди Айрис, первая партия тканей готова. Приглашаю вас осмотреть результат. Уверен, вы будете довольны. Р. Торнтон».

Мы выехали в тот же день. Я, Найджел,