Двери в зал распахнулись, и мне не нужно было поворачивать голову или открывать глаза, чтобы понять, кому принадлежали эти тяжёлые шаги. Каел не был неповоротливым зверем. Он был проворен для своих размеров. Но когда он не считал нужным скрывать свои шаги, он производил больше шума, чем кто-либо из нас. Его многослойная кожаная одежда не помогала делу — с её звенящими пряжками и ремнями.

Хотя я не слышал женщину, шедшую рядом с ним, мне не нужно было гадать, что Илена тоже здесь. Её голос, подхваченный эхом огромного зала, подтвердил это.

— Владыка Каел приносит извинения за своё опоздание.

— Нет, не приносит, — сказала с хихиканьем Элисара. — Ты снова плохо подбираешь ему слова, Илена.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь, пусть и едва заметно, этому замечанию. Это была правда. Каел не видел бы никакой необходимости извиняться за своё поведение. Илене часто приходилось делать всё возможное, чтобы смягчить куда более прямолинейные наклонности великого короля.

Я помнил Каела ещё в те времена, когда тот владел языком и мог говорить сам. Он был быстр на расправу и ещё быстрее смеялся. Когда-то он был шумным, сочувствующим созданием, которое не поколебалось бы размозжить вам череп о мостовую или защитить тех, кто в этом нуждался. Каел всегда был, среди всех своих прочих недостатков, честным человеком.

— Владыка Каел отказывается от ответа, но интересуется, планируешь ли ты слезть со своей когтеточки для этого обсуждения, — сказала Илена с тонким оттенком собственного веселья.

Элисара захохотала, не обидевшись на комментарий. Напротив. Она всегда получала удовольствие от обмена словами, если не кулаками, с куда более крупным воином.

— Нет, я думаю, мне здесь больше нравится, спасибо. Отсюда мне лучше видно лысину, которая растёт на твоей голове, старик.

По лёгкому вздрагиванию плеч Каела было ясно, что он нашёл шутку забавной. У него не было никакой лысины, да и признаков старения он не проявлял. И всё же Элисара была одной из немногих, кто осмеливался называть Каела чем-то иным, кроме положенных титулов. Она также была одной из тех редких личностей, чьи зубы после этого не оказывались немедленно разбросанными по полу.

Неудивительно, что Каел и Элисара были хорошими союзниками и друзьями. Воины в доме Каела и жестокие оборотни были ближе по природе, чем большинство домов.

Хотя каждый дом оставался автономным и союзы настоятельно не поощрялись — отсюда и моя собственная необходимость отказаться от своего владычества, чтобы жениться на оборотне — всегда существовала негласная традиция, что Дома Лун и Пламени всегда были единомышленниками.

И неудивительно, что Каел и Элисара называли друг друга любовниками долгие годы и даже всё ещё время от времени. Меня это нисколько не беспокоило, ибо только я один владел сердцем тигрицы. Таков был обычай Нижнемирья.

Действительно, единственными другими домами, которые могли бы претендовать на дружбу, были дома чёрного и моего собственного — жрецов в белом. Именно по этой причине, а не только из-за его отвратительного поведения, Томин отсутствовал. Не пройдёт и мига, как этот болван помчится к Самиру рассказать о том, что узнал.

Я когда-то называл Короля в Чёрном своим дорогим другом, но я не мог простить колдуну его действий во время Великой Войны или боли и мучений, которые он причинял всем в этом мире. Мысль о том, что он может сделать это снова, была достаточной, чтобы обеспечить моё молчание. Самир был беспокоен и опасен, особенно в последние столетия своего правления.

— Теперь, когда мы собрались... — Торнеус вернул нас к текущему вопросу и встал. Он потянул вниз полы своего тёмно-серого жилета, чтобы расправить его. Он поднял трость с серебряным набалдашником со скамьи рядом с собой и шагнул вперёд. Металлический наконечник издал гулкий звук по камню, когда он шёл. — Можем ли мы обсудить это? — Он указал пальцем на оррерию над головой.

Каел повернул голову, чтобы проследить за его указанием, и когда он увидел бирюзовую стеклянную сферу, висящую в воздухе, его руки сжались в крепкие кулаки по бокам. Язык тела безмолвного человека изменился, и он превратился в раскалённую, напряжённую пружину. Даже сквозь слои кожи и звериных шкур было ясно, как мгновенно он разозлился.

— Да, вы видите правильно, Владыка Каел, — Лириена опередила Илену. Ибо если и был в этом мире человек, который мог предсказать, о чём думал великий Король в Красном, даже раньше его эмпата, то это была Лириена. И на то было несколько причин. — Прошлой ночью сфера, представляющая Дом Грёз, вернулась. Как вы можете видеть, она остаётся в спящем состоянии. Но она вернулась и, следовательно, может пробудиться.

— Как это возможно? — задал вопрос, который мучил всех, Торнеус.

— Всё в этом мире стремится к равновесию. И, возможно, теперь Древние сочли нужным позволить этому произойти, — ответила Лириена, её голос был ледяным и лишённым всяких эмоций.

— Но как? — переспросила Элисара. — Как именно Король Влад собирается вернуться из мёртвых?

— Он не вернётся. Король Влад был возвращён в кровь, из которой он произошёл. Древние не сочтут нужным воскресить его.

— Тогда... кто возглавит дом? И как они спонтанно обретут дары, которые так долго лежали мёртвыми? — спросила Элисара.

Лириена вздохнула и не ответила.

— По одному вопросу за раз, Элисара, — напомнил ей Торнеус. — Лириена, кто восстанет, чтобы возглавить Дом Грёз?

— Я не знаю. В видениях эта часть неясна.

— Владыка Каел желает знать, это дело рук Самира? — вмешалась Илена.

— Да. Дом Грёз восстанет вновь рукой Самира.

Каел издал низкий рык в горле, рокот, который легко разнёсся по огромному залу. Мышцы на его шее подёргивались в искреннем желании причинить кому-нибудь значительный вред, но не было никого под рукой, на ком можно было бы выместить такие разочарования.

Илена положила нежную руку на его руку, и он издал долгий, гневный вздох и опустил голову, делая всё возможное, чтобы успокоиться. Двое могли общаться безмолвно, и между ними прошёл какой-то мощный обмен, чтобы утихомирить его кипящую ярость. Каел поднял голову после долгой паузы.

— Будет ли он стремиться контролировать того, кто восстанет в Доме