— Но ничего этого не случилось.

— Да. Но ты ведь пришла спросить не об этом.

— Вы правы. Я хотела спросить, вы знаете, что я не последняя из рода Леер?

Она промолчала. Но и шока в глазах не было. Сколько еще эта женщина хранит в себе секретов? Сколько их еще будет? И когда, наконец, они перестанут бить наотмашь так, что потом с трудом приходишь в себя?

— Я знала, что Гвинерва родила ребенка.

— Вы видите его в своем зеркале?

— Нет. Но и тебя я до совершеннолетия не видела.

— Но он старше меня? И побратим?

— Старше, всего на несколько месяцев, а то, что побратим… Я не знаю. Но, скорей всего. Эллай ведь был. Кстати, об этом. Ты не должна так рисковать собой. Необходимо завершить слияние.

— Я еще думаю об этом, — ответила я, но говорить с ней о личном не хотелось. Не знаю, но я больше не доверяла ей, никому из них, — Вы знаете, где Гвинерва сейчас? Может, она что-то знает о своем ребенке? Может, скажет.

— Она ничего не скажет тебе.

— Почему?

— Потому что это больше не она. Но, если хочешь, я провожу тебя к ней.

— Значит, вы знаете…

— Макс нашел ее несколько лет назад. Она совсем сошла с ума. Никого и ничего не узнает и только рисует свои странные картинки.

— И вы не сказали Рейвену?

— Ему не нужно знать.

— Позвольте ему самому решать, что для него важно, а что нет.

— И это мне говоришь ты? — усмехнулась женщина.

А я прикусила язык, потому что права она. Не имею я права давать такие советы. Мы уже хотели перенестись, точнее, Регина взяла меня за руку, как снаружи кто-то саданул кулаком по двери так, что она чуть не слетела с петель.

— Регина, я знаю, что ты здесь.

Мы переглянулись.

— Уходи.

— Ага, если бы я могла. Меня Азраэль отпустить должен, — прошептала я.

— Тогда прячься.

— Где?

— В шкаф, полезай в шкаф.

Дурацкая ситуация, комедия абсурда какая-то. Я почувствовала себя любовником неверной жены, а за дверью свирепый муж, который, если найдет, прибьет обоих. Только это был не муж, точнее муж, только уже не мой, а Адельки. Предатель. Убила бы. Из своего укрытия я мало что поняла, зато чихнуть хотелось неимоверно. Я сдерживалась, как могла. Нос зажимала, задерживала дыхание, еще бы на ноге попрыгала, если б было, где развернуться. А потом чихнула.

И в комнате воцарилась подозрительная тишина.

Ой, мамочки, сейчас меня поймают и наступит мне полный…