Обитатели леса постарались на славу. Я бы даже сказала, перестарались. Скучнее, безжизненнее и унылее уголка во всем королевстве, пожалуй, и сыскать было нельзя!
Аленка с таким видом рубила дрова у своего терема, будто впервые в жизни видела топор. Она так неуклюже замахивалась, что казалось, вот-вот отрубит себе ногу, и при этом громко причитала: «Ох, и тяжелая же это работа, батюшки!». Я знала, что она может разрубить бревно одним точным ударом и при этом попасть в муху на лету, но сейчас она напоминала беспомощную горожанку.
Лебедяна, сняв свои воздушные покрывала и натянув простой холщовый сарафан, сновала по огороду с тяпкой и голосила так, что аж вороны слетались: «Ох, Алешенька, муж мой ненаглядный, домой скоро вернется, а у меня и борщ не сварен, и картошка не прополота!». Со стороны это выглядело настолько неестественно, что я боялась, как бы король не заподозрил пародию.
Ни мавок, ни русалок на ветвях дубовых, никаких чудес! Даже птицы, кажется, притихли.
– А лес-то у нас, ваше величество, волшебный! – вдруг сладко прощебетала Лиса, обводя рукой эту пасторальную, но абсолютно безволшебную картину.
– Правда? – наивно удивился младший королевич, пухлый юноша с доверчивыми глазами.
– Правда! – выпалила я, и тут же в ужасе схватилась за рот. Проклятое зелье! Поняв, что вот-вот сдам все секреты подчистую, я быстро, но совершенно искренне добавила: – Воздух – чистейший, просто чудо! И тишина… замечательная! И красота вокруг… ну, сами видите! И грибов… ой, сколько грибов! Лисичек, рыжиков, груздей!
Я замолчала, тяжело дыша. Вроде пронесло. Все сказанное было чистой правдой, просто не всей.
Лиса бросила на меня колючий взгляд, полный разочарования. Ее план «развязать Василисе язык» пока не работал.
– Ну, раз грибов много, пойдемте, ваше величество, в самую чащу, – не унималась она, снова цепко хватая меня под локоть. – Там, говорят, такие поляны есть, что дух захватывает! Правда же, племяшка?
– Да, дух действительно… захватывает, – сдавленно прошипела я, представляя, как на одной из тех полян в этот самый момент Серый Волк горынычей материться учит.
Мы углубились в лес. Лиса то и дело пыталась меня подловить.
– Смотрите, какой дуб-великан! На таком, поди, кто интересный живет…
– На нем… белки живут, – ответила я, с тоской глядя на знакомое дупло, где обычно ночевала Наина. – Очень шустрые. Орехи воруют.
– А озеро-то какое чистое! – продолжала она, когда мы вышли к воде. – Прямо русалки бы могли тут резвиться!
– Вода… прохладная, – выдохнула я, видя краем глаза, как на дне неподвижно лежит бледная фигура с раскинутыми зелеными волосами, старательно изображая утопленницу. – Купаться не советую. Простудишься вмиг.
Лиса злилась все сильнее. Ее улыбка стала напоминать оскал. И тут она, видимо, от отчаяния, свернула на тропинку, ведущую к чертогам Кощея.
– Постой, тетушка! – попыталась я воспротивиться. – Это чужие владения!
– Какие уж чужие! – фыркнула Лиса. – Кощей наш партнер! Он только рад высоким гостям! Он ведь всей душой за развитие курорта!
Я понимала, в чем подвох. Мы старались спрятать магию на своей половине, но на территории Кощея никто ничего не прятал! Там запросто мог прогуливаться Василиск, чистящий зубы, или Лихо, развешивающий на кустах для просушки свои носовые платки.
Но Лиса, не слушая моих протестов, железной хваткой тащила за собой всю делегацию. И вот уже впереди показались зловещие, увитые черным плющом ворота владений Кощеевых.
