Но вот до меня донеслись приглушенные голоса, становившиеся все четче. Они приближались к терему. И первое, что я услышала ясно и совершенно отчетливо, был сладкий, медовый голос тетушки Лисы.

– …а сейчас, ваше королевское величество, я вас познакомлю с Василисой Ильиничной Премудрой, нашей дорогой хозяйкой. Она тут за лесом, как за домом родным, ухаживает.

Тут Лиса сделала театральную паузу.

– Кстати, племяшка она мне, родная кровь. Ее матушка, моя сестренка, даже назвала ее в мою честь, представьте! ВасиЛиса.

Оторопев от такой беспардонной лжи, я замерла на месте. В следующий миг дверь терема с грохотом распахнулась, и в мою светлицу ввалилась целая делегация. Впереди всех – сияющая тетушка Лиса, за ней – Енисей, двое его братьев (вылитые Енисеи, только один с усами, второй юнец совсем, но оба в дорогих кафтанах), сам король – дородный, с пышной бородой и, наконец, четверо стражников, вооруженных до зубов так, что, казалось, они вот-вот рухнут под тяжестью собственных доспехов.

Я, как была в домашнем сарафане и с растрепанной от тревог косой, спешно присела в низком поклоне, мысленно благодаря всех богов, что хоть пол подметен.

– Ваше величество, – прозвучал мой собственный голос, прежде чем я успела его обдумать, – добро пожаловать в нашу глушь. Простите за беспорядок, только вот котику нашему, Баюну, блох травила, прибраться не успела.

Король фыркнул, окидывая взглядом мои скромные хоромы.

– Так это ты и есть та самая Василиса Премудрая? – буркнул он. – А молва-то тебя описывала старухой горбатой с костяной ногой.

– Молва, ваше величество, как и мой кот Баюн, иногда имеет привычку привирать для красного словца, – честно ответила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Хорошо, что правда была пока безобидной.

В этот момент между ног высоких гостей действительно проскользнул Баюн. Он растянулся на полу, жалобно и протяжно мяукнул, а затем начал с остервенением вылизывать собственную шерсть, делая вид, что ловит несуществующих блох. Это было настолько неестественно и театрально, что я едва не рассмеялась. Он так усердствовал, что чуть не сбил с ног одного из стражников.

– А зверье-то у вас ручное, – заметил король, с интересом наблюдая за кошачьим представлением.

– Обыкновенный деревенский кот, ваше величество, – поспешно сказала я. – Мышей ловит. Иногда… слишком громко мурлычет по ночам. Сказки рассказывает, стихи читает.

– И от блох, как я погляжу, шибко страдает, – добавил один из братьев Енисея, брезгливо отступая на шаг.

– Премудрая, – обратился ко мне король, – сынок мой, Енисей, тут такие планы на ваш лес строит, дух захватывает! Хочу своими глазами увидеть эти… как их… будущие угодья для курорта. Покажешь?

Мое сердце упало куда-то в сапоги. Выйти в лес? Где в любой куче листьев может прятаться разговорчивый гриб, а с ветки свисать подвыпившая мавка? Это был прямой путь к катастрофе.

Но выбирать не приходилось. Прежде чем я успела что-то сказать, Лиса Патрикеевна ловко подхватила меня под руку, сжимая так, будто пыталась выдавить из меня последние капли здравомыслия.

– Конечно, покажем, ваше величество! – воскликнула она, сияя. – Племяшка моя хоть и скромница, но каждую тропинку здесь знает. Пойдем, Василисушка, пройдемся, воздухом лесным подышим!

И она, почти не давая мне опомниться, поволокла меня к выходу из терема, навстречу лесной прохладе и неминуемому разоблачению. Я шла, как на эшафот, чувствуя на себе довольный взгляд тетки и любопытный – короля. А в голове стучала лишь одна мысль: «Только бы не ляпнуть лишнего!”.