— Если бы я вспомнила что-то… хоть что-нибудь… тогда, возможно…

— Тебе было пять лет. Это не на твоей совести, — он погладил меня по волосам. — Тебе не приходило в голову, что этого и хотел Лазарь? Он хотел, чтобы ты страдала, ставила всё под сомнение и чувствовала себя виноватой. Он, может, и мёртв, но ты играешь ему на руку. Ты не обязана это делать. Это не твоя вина.

— А такое чувство, будто моя.

— Это не так.

В глубине души я это понимала, но всё равно сложно было отбросить угрызения совести. Я пристально смотрела на Лазаря. После смерти он выглядел ещё более хилым; его тело как будто уже усыхало на наших глазах.

Машина проехала по ямке на дороге. Труп дёрнулся, даже будучи пристёгнутым. Я подпрыгнула, и Лукас тоже. Мы оба переглянулись, нервно улыбаясь. Я снова посмотрела на Лазаря и нахмурилась.

— Его ноги, — пробормотала я.

— Что насчёт них?

— Они выглядят маленькими. Мужчина, который убил Патрика Лейси и Джули Макинтош, и который караулил в моём шкафу, чтобы убить меня — у него были большие ступни. Он оставил полно отпечатков ботинок, доказывающих это.

— Ты сказала, что минимум один из этих отпечатков оставлен намеренно. Он хотел, чтобы ты их нашла. Может, надевание больших ботинок было ещё одним отвлекающим манёвром.

— Может быть, — мою шею сзади будто покалывало.

— Что такое?

У меня не было слов для описания этого чувства.

— Ничего, — сказала я. — Просто я как на иголках, вот и всё.

— Это едва ли удивительно, учитывая случившееся.

Да уж. Я подвинулась ещё ближе к Лукасу. Он наверняка прав.

***

Лаура встретила нас у входа в больницу Мейдстона. Я почувствовала на себе её взгляд, как только вышла из автомобиля.

— Я в порядке, — сказала я ей прежде, чем она успела спросить.

— Ну-ну

— Я не вру.

— Само собой, Эм.

Я бросила на неё раздосадованный взгляд, затем помогла Лукасу накрыть тело Лазаря простынёй, чтобы скрыть его от взглядов прохожих, а затем переложить на ждущую каталку.

— Итак, это тот самый мужчина? — спросила Лаура.

— Мужчина. Зверь, — я нервно пожала плечами. — Я точно не знаю, что он такое. Он до сих пор может быть опасен.

— Он не выглядит опасным.

Я посмотрела ей в глаза.

— Мы с тобой обе знаем, что мёртвое не всегда остается таковым. Не в наше время, — я объяснила ей насчёт багбира.

Лаура лишь вскинула брови.

— Ха, — отозвалась она. — Интересно.

— Интересно? Не пугающе? Не гадко? Не отвратительно? Недостаточно, чтобы ты развернулась и убежала с криками, требуя, чтобы кто-то другой провёл это потенциально опасное для жизни вскрытие?

Лаура широко улыбнулась.

— Ты же меня знаешь. Я люблю вызовы. И я же не убежала с криками от тебя, — выразительно добавила она.

— Возможно, стоило убежать, — сказал Лукас.

Она усмехнулась.

— Сказал тот, кто спит с ней.

— И не только сплю.

Я почувствовала, как мои щёки заливает румянец.

— Давайте приступать к осмотру, да?

— Резать и кромсать, — произнесла Лаура с беглой улыбкой. — Моё любимое занятие.

Мы пошли за ней в больницу и спустились на огромном лифте в подвал. Морги вечно располагались в чёртовых подвалах. Может, нам нравилось притворяться, что смерть не была неотъемлемой частью жизни; если вытолкнуть её туда, где не видно, то мы могли дурачить себя, притворяясь, будто её не было. Конечно, мне-то легко говорить, потому что я умирала уже пять раз. Ни одна из смертей не продлилась долго. Пока что.

Морг был почти идентичным тому, в котором Лаура обычно работала, и она явно чувствовала себя как дома. Мы завезли каталку с Лазарем в первую комнату и переложили тело с каталки на стол.

Никаких признаков багбира до сих пор не было видно, но я не рисковала. Я отошла чуть в сторону и подняла арбалет, наведя его на неподвижную грудь Лазаря, будто я была Сигурни Уивер, а это существо вот-вот вырвется из его грудной клетки с брызгами крови. (Сигурни Уивер играла в серии ужасов «Чужой», где тоже были существа-паразиты, только они после «созревания» вырывались из грудной клетки носителя, — прим.).

Лукас казался не менее настороженным. Он занял позицию у двери, чтобы перекрыть багбиру дорогу к отступлению, если придётся. Если эта проклятая тварь до сих пор жива, нам нужно было изолировать её.

— Итак, — сказала Лаура, надевая пластиковые очки и перчатки. — Вы считаете, что багбир входил и выходил из тела через позвоночник?

Я кивнула, ни на секунду не сводя глаз с Лазаря.

— Между лопатками.

— Как крылья ангела, — пробормотала Лаура про себя.

Вот только Лазарь далеко не был ангелом.

— Обычно, — сказала она нам, — мы начинаем с груди и осматриваем тело в такой манере. Однако учитывая сказанное вами, думаю, уместнее будет перевернуть его и начать с позвоночника.

Она махнула своему молодому ассистенту, и вместе они аккуратно перевернули тело.

— Пожалуй, сейчас тебе лучше уйти, — сказала она ему добрым голосом. Ассистенту не пришлось повторять дважды; он чуть ли не бегом смылся из комнаты.

Лаура ножницами разрезала рубашку Лазаря и обнажила его кожу. Я подалась вперёд, задержав дыхание и крепче стиснув арбалет. Никакого багбира. Пока что.

Просто поразительно, каким худым Лазарь выглядел без одежды. Кожа на его спине была испещрена несколькими воспалёнными с виду красными пятнами. Лаура нахмурилась, сделала шаг назад, подняла его руку и перевернула, осматривая ногти.

— Что такое?

— У него сыпь, и его ногти потемнели, — она подняла его ладонь, показывая мне, затем сдвинулась к его голове и аккуратно раздвинула его редкие седые волосы. В её руке остался клочок. Она приподняла его. — Мне нужно сделать дополнительные тесты, чтобы сказать наверняка, но похоже, что Лазарь проходил химиотерапию. Его тело выдаёт многие побочные эффекты,