Но даже сейчас, когда я стояла в объятиях Доминика, его глаза всё ещё были перед глазами. Невыразимо светлые, проникающие слишком глубоко. Как будто я смотрела в озеро и тонула в нём, не пытаясь спастись.

— Ты дрожишь, — прошептал Доминик, гладя меня по спине. — Всё хорошо. Я рядом.

Я кивнула, но не нашла слов. Потому что и правда не знала, что только что со мной произошло.

— Доминик… — Я подняла глаза, едва слышно выдохнув. — Можно… пойдём в комнату?

Он внимательно на меня посмотрел, и, кажется, без слов понял всё.

— Конечно, малышка.

Мы молча поднялись наверх. Он помог мне расстегнуть платье, ловко стянул с плеч и аккуратно сложил на стул. Я осталась в белье, а он притянул меня ближе, обняв, прижав к себе так крепко, будто хотел забрать всё беспокойство себе.

— Ты дрожишь, — снова прошептал он, целуя в висок. — Что с тобой, а?

Я не хотела врать. Не хотела умалчивать.

— Я… Не знаю, Дом. Это было… странно. Словно я не могла отвести от него взгляда. Будто… будто он зацепил что-то очень глубокое, чего я сама в себе не знала. Я чувствовала это физически. И это было не похоже ни на что, что я испытывала раньше. Это пугает.

Он нахмурился, но не отстранился.

— Это и правда странно, — сказал он, перебирая мои волосы. — Но я не злюсь. Просто… будь осторожна. Хорошо?

Я кивнула и уткнулась в его грудь. Его тепло обволакивало, и пусть внутри всё ещё гудело непониманием и тревогой, рядом с ним было легче.

Мы легли, но сон не приходил. Я вертелась, меняла позы, укутывалась, откидывала одеяло. Всё было зря. Перед глазами стояли только его — эти глаза. Голубые, пронзительные, будто заглядывали внутрь меня и забирали туда частичку души.

Доминик гладил меня по спине, баюкал, шептал что-то тёплое и убаюкивающее, но даже его ласки не могли вытеснить Тарвина.

— Дом… — прошептала я. — Можешь… отвезти меня туда снова?

Он приподнялся на локте, удивлённо посмотрел.

— Ты хочешь, чтобы я отвёл тебя к другому мужчине?

Я закрыла глаза, стиснула пальцы. Мне было стыдно и страшно, но ещё страшнее было — не понять, что это было между нами. Почему он не выходил из головы.

Доминик долго молчал, потом тяжело вздохнул, качая головой, как будто сам себе не верил.

— Ладно. Только… одень что-нибудь другое. Посмотрим, узнает ли он тебя.

Я кивнула, и он помог мне переодеться. Новое платье было проще, но элегантно сидело. На лицо он выбрал другую маску — с серебристым кружевом, прикрывавшую половину лица.

Мы вернулись на бал. Всё ещё было весело, играла музыка, пары кружились, смех звучал со всех сторон.

Но я не хотела танцевать. Я просто направилась на балкон, туда, куда в прошлый раз так и не дошла.

Доминик остался в зале, наблюдая издалека.

Я стояла у балконной ограды, вдыхая свежий воздух. Над головой сияли звёзды, луна подсвечивала лепестки цветов, распустившихся в ночи. Я уже почти успокоилась, как вдруг сзади раздалось:

— Простите. Не хотел мешать.

Я обернулась — и остановилась, как вкопанная.

Это он. Блондин. Он тоже замер, глядя на меня. Его губы чуть приоткрылись, глаза расширились.

— Астрид… Но ты выглядишь иначе. Это ведь ты, правда? Я… я твои глаза никогда не спутаю.

— Тарвин… — прошептала я.

Глава 33

Я не могла оторваться. Его глаза, его голос — всё притягивало, будто в этом мире существовал только он, и ничего больше. Я даже не заметила, как мы снова оказались слишком близко. Его ладонь почти касалась моей.

И вдруг рядом раздался голос Доминика. Он звучал тихо, но в нём чувствовалось напряжение.

— Астрид. Я не понимаю, что происходит… и мне это не нравится.

Я резко обернулась. Кузнец стоял совсем рядом, нахмуренный, взгляд метался между нами.

Тарвин посмотрел на него, задержался взглядом на долю секунды. А потом… сделал шаг ко мне. Мой вздох застрял в горле.

— Прости, — сказал он, глядя на Доминика. — Я просто… не понимаю, что происходит. Твоя жена… она как магнит. Я не могу прекратить любоваться ею.

Мой муж сжал челюсть, его пальцы непроизвольно сжались в кулак. Он посмотрел на меня. В его взгляде было всё — ревность, тревога, попытка понять… и боль.

А я всё ещё смотрела на Тарвина. И впервые не знала, что сказать.

— Ты… передумала быть моей женой? — голос Доминика был тихим, но в нём прозвучало нечто такое, от чего меня словно облило ледяной водой.

— Нет! — выдохнула я, резко обернувшись к нему. — Нет, конечно, нет!

И в этот момент чувства хлынули, будто кто-то открыл заслонку внутри меня. Тепло, любовь, боль, страх — всё разом. Меня трясло от силы этих эмоций. Я едва не застонала, задыхаясь от собственных чувств. Господи, я сейчас сойду с ума.

Доминик стоял неподвижно. Взгляд его был глубоким, серьёзным.

— Астрид, если ты вот так… влюбилась, — он сделал вдох, — я могу уйти. Я не держу тебя. Ты можешь выбрать.

Я не думала. Просто шагнула ближе и взяла его за руку.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала я и провела пальцами по метке на его запястье.

И тут она вспыхнула теплом, будто отозвалась на прикосновение. Моё. Моё. Моё. Как он может уйти? Это немыслимо.

Я подняла глаза на Тарвина. Он стоял, растерянный, будто сам не понимал, что с ним творится. Я посмотрела на его руку — там не было метки. Пусто.

Не мой.

Не мой.

Надо выбросить его из головы.

Боги… как же это сделать, когда всё внутри меня до сих пор откликается на его взгляд?

— Домин… — прошептала я, сжимая его руку. — Я люблю тебя. Я знаю, что ты мой. Это правильно, это глубоко во мне. Я чувствую это каждой клеткой.

Я подняла заплаканные глаза, и голос дрогнул.

— Но я смотрю на него… — взгляд сам собой метнулся к Тарвину, который стоял в шаге от нас, растерянный, будто выброшенный в чужой мир. — И он… словно тоже мой. Прости меня.