Самир прижал меня к стене, словно его самообладание полностью сломалось. Он целовал меня жадно, как утопающий, ищущий воду, обхватив рукой мой затылок и удерживая меня на месте так, будто хотел поглотить меня целиком. Это было властно, требовательно, контролирующе и собственнически. Это было куда больше похоже на то, чего я от него ожидала. Всё его тело содрогалось, прижимаясь к моему, но он не останавливался.

Когда мне показалось, что весь воздух вот-вот будет украден из моих лёгких и я упаду на пол, он наконец оторвал свои губы от моих. Мы оба отчаянно нуждались в воздухе, и, хотя победителем в этой схватке был он, я чувствовала, как тяжело вздымается его грудь под моей ладонью.

— Уже одно это стоило потраченной недели, — произнёс Самир с удовлетворённым довольным рычанием. Его руки всё ещё сжимали меня, хотя та, что лежала на моём затылке, теперь рисовала маленькие круги у основания шеи. От этого ощущения меня передёрнуло. Он усмехнулся в ответ на мою реакцию и продолжил. — Тебе ведь так нравится, когда тебя так касаются, не так ли?

— Не злорадствуй.

Он придвинулся ко мне ещё ближе, прижавшись бедром к моему. Я не могла сдержать ахнувшего вздоха, ощутив его и то, насколько сильно я на него влияю.

— Думаю, я заслужил немного злорадства, не так ли? Я ведь выиграл твоё маленькое пари, верно?

Точно. Чёрт возьми. Моё пари. Я обещала, что он сможет делать... всё, что захочет. Как кто-то мог одновременно быть таким горячим и холодным, я не понимала, но, чёрт побери, меня бросало то в жар, то в холод.

— Моё прекрасное создание. — Он усмехнулся и наклонился, его дыхание обжигало мою кожу. — Хотя я и выиграл твой вызов, я не могу с чистой совестью требовать от тебя выполнения обещания, что я могу делать с тобой всё, что пожелаю. Ты не понимаешь, что говоришь. Теперь я бросаю вызов тебе. Видишь, как ты реагируешь на мои прикосновения? — Его обнажённая рука мягко наклонила мою голову в сторону, чтобы он мог прижаться губами к ямочке под моим ухом. — А теперь попробуй отказать мне снова, не солгав, если сможешь.

Тихий стон сорвался с моих губ, когда он поцеловал моё горло. Самир медленно провёл языком по кругу на моей коже, и я извивалась в его объятиях, мой стон превратился в более резкий крик. Казалось, моя кожа была наэлектризована. Нет, я не могла отвергнуть его, не солгав о том, как сильно я его хочу. Он глубоко зарычал в ответ на мои движения и властно сжал меня.

— Моя дорогая, — его дыхание сбилось. — Предупреждаю: сейчас мы стоим на пороге. Откажи мне сейчас, или знай — как только я начну... как только ты возьмёшь меня за руку в этом танце... как только ты решишь взять меня в любовники, я не остановлюсь. Не думаю, что смогу, даже если попытаюсь. — Он отступил на шаг, оставаясь в пределах моей досягаемости, моя рука всё ещё лежала на его груди. — Что скажешь?

Это было похоже на вершину крутых горок. Тот самый момент перед падением, когда всё вокруг замирает. Мой желудок скрутило от страха и возбуждения от его слов. Его послание было ясным. Если я скажу «да» ... тогда все ставки сняты.

Думала ли я, что он причинит мне боль? Возможно. Думала ли я, что он убьёт или искалечит меня? Шокирующе, но нет. И что ещё хуже — мысль о том, что он угрожает сделать со мной, разожгла во мне огонь, о существовании которого я даже не подозревала. Это затронуло что-то первобытное внутри меня, и, да поможет мне Бог, я хотела этого. Хотела его. Хотела почувствовать его контроль.

Я вцепилась в его рубашку и резко дёрнула его обратно к себе. Жест застал его врасплох, и он покорно последовал за моим движением с удивлённым звуком. Я снова нашла его губы и поцеловала, молча отвечая на его вопрос.

Руки на моих бёдрах подняли меня, прижав к стене, и обвили мои ноги вокруг талии Самира. Моя ночная рубашка задралась по бёдрам, и я почувствовала и когти, и кожу, когда он провёл пальцами вверх по моим ногам. Ни то, ни другое не отличалось особой нежностью, но одно сопровождалось опасным царапаньем когтей.

Самир прервал поцелуй, вонзив металлические ногти в мою кожу, и я ахнула от боли и удивления. Жгло — от того, как медленно он проводил ими по мне. Я извивалась и обнаружила, что... да, это больно. Но то, что это во мне пробудило, было куда страшнее боли.

Его голос превратился в тёмное рычание, когда он держал меня, прижатую к стене:

— Знай же: я с нетерпением наблюдал за твоим страхом при пробуждении. Я хотел увидеть твой ужас, когда ты обнаружишь, что ослепла. Это наполнило моё сердце радостью. Я не сказал тебе, что я здесь, потому что хотел видеть твои страдания и знать, что это я сделал это с тобой. Таков я есть. Это твой последний шанс отказать мне, моя дорогая Нина.

Ощущение его тела, давление его тела на моё, сила, которую я чувствовала в его хватке, — всё это было слишком. Лёгкое жжение царапин на моём бедре почему-то только добавляло возбуждения. Его присутствие лишало меня дыхания.

— Я хочу услышать слова. Скажи мне, что желаешь, чтобы я остался, или прикажи мне оставить тебя. Я не позволю этому остаться в неопределённости. — Он снова поцеловал меня — жёстко, жадно и нуждающеся, зубы оставляли синяки на моих губах. Это было страстно, это было грубо. Казалось, он пытается раздавить меня своей волей. Обе мои руки теперь были обвиты вокруг него: одна всё ещё запуталась в его волосах, другая прижимала его ко мне. Наполовину — чтобы удержать его, наполовину — чтобы удержаться самой.

Ощущение силы Самира заставляло меня хотеть растаять, рассыпаться в ничто и упасть к его ногам. Я прижала его к себе вплотную, и он с радостью сократил расстояние между нами, прижавшись грудью к моей. Я почувствовала, как его руки скользят вверх по моему телу, теперь, когда я поддерживала собственный вес ногами. Его ладони двигались вверх по моим бокам, под ночной рубашкой, лаская меня. Он застонал, прижимаясь губами к моим, и я снова почувствовала, как он содрогается.

Он был не таким, как я ожидала. Я думала, он будет