В этот момент ко мне входит Лана. Пару секунд мы рассматриваем друг дружку, а потом почти синхронно произносим:

– Ари, ты такая красивая!

– Ты неотразима!

Ланара действительно выглядит потрясающе. Видимо, дворцовые слуги все мастера своего дела. Они сумели подчеркнуть достоинства сестры, сделав так, чтобы её природная красота раскрылась в полной мере. Длинные темные пряди Ланы завиты в крупные локоны, свободно спускающиеся по спине. Лишь у висков пряди подняты и заколоты на затылке. Платье серебристого цвета сидит безупречно. Лиф плотно обтягивает верх, красиво подчёркивая девичью грудь. Начиная от талии, ткань платья собирается легкими волнами, спускаясь до самого пола и красиво переливаясь на свету. Макияж Лане сделали почти естественным, лишь сильнее подчеркнув глаза.

«Сегодня точно найдется достойный жених для нашей Ланы», – довольно произносит в моей голове Лали. И я с мышкой полностью согласна. Сестра не останется незамеченной.

– Ты готова? – подходя ко мне, заглядывая в глаза, спрашивает сестра.

– Да. Наверное…

– Волнение это нормально, Ари, – старается поддержать меня Лана, видя, что я хоть и храбрюсь, на самом деле очень сильно волнуюсь.

– Думаешь, я правильно поступаю? – спрашиваю у нее.

– Думаю – да. Я уверена, что ты будешь счастлива. Я видела, как на тебя смотрит Кейнар Нирано. Ты ему нравишься.

– Симпатия не дает гарантий счастливого брака.

– Возможно, – соглашается Лана. – Но это уже неплохое начало. Вы нравитесь друг другу, а появятся ли другие чувства, зависит только от вас. В твоих руках сделать так, чтобы муж полюбил тебя.

– Все кажется так просто, – нервно хмыкнув, произношу.

– А зачем усложнять? – с улыбкой спрашивает сестра.

Тоже верно. Зачем? Пусть будет что будет. Я уже дала согласие на брак, так к чему теперь сомнения?

Стук в дверь раздается примерно через минут пять. Оправив мое платье и убедившись, что всё идеально, Лана спешит открыть дверь.

– Ты готова, дочь? – почти вежливо обращается ко мне вошедший граф Белфрад.

Сегодня он выглядит не в пример лучше, чем в последнюю нашу встречу.

– Готова, – расправив плечи, уверенно отвечаю ему.

– В таком случае, не будем заставлять герцога Нирано ждать, – говорит граф, приглашая на выход.

Под руку его беру с нежеланием. Понимаю, что так положено, отец должен привести невесту в храм и передать в руки будущего мужа, но всё равно неприятно.

Что и как будет происходить в храме, Лана мне рассказала. Не подробно, конечно, так как она сама еще замуж не выходила и с точки зрения невесты поделиться опытом не могла. Так, в общих чертах. Чтобы я имела представление.

До храма мы втроем едем в одной карате и всю дорогу храним молчание. Нас сопровождает королевская охрана, и это привлекает внимание людей, оказавшихся на нашем пути. Всего раз, выглянув в окошко и заметив собирающиеся толпы любопытствующих, больше шторку не отодвигаю.

Из кареты я выхожу, испытывая легкий мандраж. Поэтому помощь графа принимаю почти с благодарностью.

Наше прибытие в храм незамеченным не остается. Люди, пока мы поднимаемся по крыльцу, кричат пожелания счастья, здоровья, семейной радости и плодородия. Я стараюсь держать лицо и вежливо улыбаться, благодаря таким образом за пожелания.

Когда мы заходим в храм, оставив за спиной толпу людей, испытываю облегчение, но долго оно не длится. Граф Белфрад уверенно начинает идти вперед, уводя меня за собой, туда, где собрались знатные гости, приглашенные на свадьбу. За нами, чуть отставая, следует Ланара.

Путь до алтаря, возле которого меня ждёт Кейнар Нирано, кажется мне вечностью. Всего один взгляд, мельком брошенный на гостей, делает мои ноги ватными. Все смотрят на меня. На ту, что в скором времени станет женой главного стража королевства.

Взгляды, обращенные ко мне, разные. Оценивающие, изучающие, завистливые, любопытные… Есть так же восхищенные, неприязненные – особо жалящие, а еще есть липкие и нейтральные.

От повышенного внимания, совершенно непривычного для меня, начинает крутить живот и подташнивать от волнения.

В какой-то момент пробегает мысль трусливо повернуть назад, чтобы скрыться от пристального, неприятного мне внимания незнакомых людей, собравшихся в храме. Но я не поддаюсь секундному порыву. Продолжаю идти вперед и теперь смотрю только на жениха, внимательно следящего за моим приближением.

Несмотря на дикое волнение, отмечаю, как особенно хорош сегодня королевский племянник. Темно-синий костюм в сочетании с белоснежной рубашкой и загадочно мерцающий глубокий синий взор – бесподобное сочетание, не оставляющее равнодушным.

Так, любуясь мужчиной, не замечаю, как мы доходим. Остановившись, граф снимает мою руку со своего локтя и передает в протянутую ладонь Кейнара со словами:

– Я, граф Олманд Белфрад, при свидетелях вручаю вам, герцог Кейнар Нирано, судьбу и жизнь своей дочери, Ариеллы Белфрад. Пусть ваш брак будет благословлён богами, – закончив говорить, граф покидает нас, присоединяясь к гостям.

Стоит нашим с Кейнаром рукам соприкоснуться, как меня прошибает легкий разряд тока. Вскидываю взгляд на лицо жениха, чтобы проверить, испытал ли он то же, что и я, но, наткнувшись на его неподдельное восхищение мной, забываю обо всем. В груди моментально теплеет и становится так легко, что улыбка сама собой появляется на губах. Страх и сомнения, что всё еще жили внутри, отступают.

Лана права, только от нас с Кейнаром зависит, каким будет наш брак. Я готова сделать всё, что в моих силах, чтобы он был счастливым.

Кейнар дарит мне ответную улыбку, и в этот момент жрец начинает церемонию, привлекая всё наше внимание к себе.

Взяв ритуальную чашу, похожую на глиняную, обожженную в огне миску, жрец ставит её на небольшой квадратный постамент, испещрённый какими-то символами.

Крепко сжав мою руку, Кейнар подводит меня к нему.

Жрец заводит мелодичную, на неизвестном мне языке песнь. Благодаря рассказу Ланы, я знаю, что это брачная песнь. Таким образом жрецы взывают к богам, прося благословить союзы.

Когда песнь достигает своего пика, отзываясь легкой приятной дрожью внутри меня, Кейнар по сигналу жреца берет в руку чуть загнутый нож и по очереди проводит им по нашим ладоням. Небольшой порез вызывает неприятное жжение, и мне приходится крепко сжать зубы, чтобы не издать