– Ника? Получилось?

Наследница оторопело кивнула Рагнару. После всей свалившейся на неё информации она никак не могла прийти в себя. А пираты ничего и не заметили. Пока Ника с шаманом вели беседу, для них время остановилось.

– И как мы их вставим? – Дейв прикинул на глаз расстояние до пасти дракона и присвистнул. – Тут лестница нужна. Длинная.

И все задрали головы, прикидывая варианты. Однако не потребовалось. Камни вдруг нагрелись в ладонях Ники. Повинуясь наитию, она распахнула врата в Незримый мир, её тело успел подхватить Рагнар, мгновенно догадавшись о задумке. Две древние магии соприкоснулись, миры на миг слились. Сжав совиными когтями рубины, наследница вспорхнула в воздух и поместила глаза Рахимира на законное место.

Пространство следом разрезал такой невозможный вой, от которого вздрогнуло само небо. Ника рванула в свое тело, а в мыслях зашелестел скрипучий голос шамана:

– Одна свеча, тлеющая в темноте, от внезапного порыва ветра может разжечь большое пламя и разогнать тьму и пороки по углам мироздания. Лишь любовь способна сдержать ярость огня в узде.

Скелет морского змея вспыхнул огнем и за считанные минуты сгорел дотла.

– Собери прах и освободи на закате душу дракона и человека. И помни, дева-птица, ответ на твой главный вопрос прячется там, где свет любви обжигает сердце.

Как они возвращались на корабль, Ника не запомнила. Бежали без устали со всех ног, и преодолели путь за каких-то полдня. Больше магия ункейров не водила их за нос и выпустила с острова без приключений.

Фоорпа вывели на кормовую палубу. Рагнар сдёрнул с головы пленника холщовый мешок. За две недели герцог порядком исхудал, осунулся, исчезла прежняя бравада. Он часто заморгал, а когда глаза привыкли к яркому свету, от морщинистого лица отхлынули все краски. Он узнал свою смерть.

– Стефан…

– Не смей произносить это имя! – Взъярился капитан корабля. – Тот мальчишка давно умер. Теперь ты видишь перед собой того, кого своими же руками и породил. Меня зовут Рагнар!

Клинком Рагнар разрезал Фоорпу веревки и сунул ему в руки другой свой кинжал. Герцог уставился на него с непониманием.

– Я не подлец, как ты. Не убиваю раненых в спину. Сражайся со мной, трус-с. Теперь ты на моей территории, больше не сбежишь.

Мужчины размялись и встали в боевую стойку. Фоорп обвёл взглядом собравшихся на палубе квартердека пиратов и вычленил из них Нику. Лицо его повело от злобы. С оружием он почувствовал себя намного увереннее и выплюнул ядовитые слова:

– А-а, и моя шлюха жена здесь. Надо же какая встреча, – сплюнул себе под ноги.

– Закрыл свой грязный рот. – Вступился Рагнар, загораживая своей широкой фигурой от старика Нику, что сжимала в ладонях узелок с прахом морского змея. – Она моя жена, а не твоя.

Два представителя рода Ридани кинулись друг на друга, как сорвавшиеся с цепи охотничьи псы.

За ними на море опускалось солнце. Яркие краски расползались багряно-оранжевыми разводами по небу. Фоорп хоть был и обессилен голодовкой и вынужденным заточением, опытной хватки не растерял. На стороне Рагнара была молодость и проворность, хоть тело и ломило от жуткой усталости после путешествия по острову. Можно сказать, они бились на равных.

Эриника вскоре ощутила какой-то внутренний толчок – время пришло. И она крикнула:

– Рагнар, пора!

Капитан пиратов резко присел и сделал подсечку ногой, Фоорп повалился на спину. Рагнар выбил носком сапога из его ладони кинжал, а свой клинок приставил к беззащитному горлу.

– Давай, Ника.

Эриника подошла к борту фрегата и стряхнула в море пепел от костей.

– С закатом приходит смерть. А с рассветом наступает новая жизнь. Прими море жертву и роди жизнь! – Слова заклятья легко сорвались с губ и они рассеялись над зеркальной гладью вместе с прахом змея.

Однако герцог умирать просто так не собирался.

Пока все были отвлечены зрелищем, он на последнем дыхании кувыркнулся по лестнице вниз в сторону Ники, подобрал свой кинжал, вскочил на ноги и занёс руку для удара, метясь в проклятую девчонку, что порушила его выстроенные годами цели.

– НИКА! – не своим голосом заорал Рагнар, а его тело уже двигалось само по себе.

Перед взором возникла страшная картина видения, которую давно показывала ему ведунья. В ней он сжимал в своих руках девушку в белом платье, а из её груди торчала золоченная рукоять его кинжала.

И жена его сегодня как раз была одета в молочно-белое платье…

Не бывать этому!!!

Рывок. Громкие удары пульса глушат слух. Адская боль полоснула его собственную грудь, как раз там, где в панике бьётся сердце.

Рагнар в последний момент успел рвануть за руку герцога на себя, а тот по инерции всадил лезвие уже ему. По инерции их обоих повело к фальшборту. Фоорп успел ухватиться за рукав Рагнара, попутно борясь. И вместе они рухнули в воду.

Скрылись в ней с головой, на долгие мгновения, показавшиеся Нике вечностью…

– Рагна-ар!!!

Крик прокатился над морем болезненным зовом на грани отчаяния.

Эриника так перегнулась через борт, что сама едва не кувыркнулась через него, до боли в глазах всматривалась в поверхность воды, надеясь как можно скорее отыскать взглядом того, о ком единственно волновалась в этот самый миг. Она молилась Триединому тихим шепотом, в надежде, что он услышит.

Подбежавшие матросы что-то кричали друг другу, решая, что делать, но делать ничего не пришлось.

Ибо через несколько секунд над поверхностью воды появилась мокрая голова… нет – морда морского змея!

– Да это-то же… – просипел перепуганным голосом кто-то из пиратов и осекся.

– Морской дьявол из людских баек! – закончил за него другой. И осенил себя молитвенным жестом.

На палубу обрушилась звенящая тишина. Никто не смел, да и не мог пошевелиться. Все мужчины замерли истуканами и взирали на древнее существо с благоверным ужасом.

Никто не мог отвести глаз, впрочем как и зажмуриться.

Но змей не спешил обращать всех в бездыханные камни. Взгляд морского дьявола был направлен исключительно на одну только хрупкую фигурку, стоящую на корме корабля.

Эриника в страхе смотрела на возвышающегося над ней и судном огромного морского дракона с серо-голубой чешуёй, в свете последних солнечных лучей отливающей жидким золотом и лунным серебром. Но ни его она боялась, нет.

А того, что несносного капитана пиратов больше нет…

Ничего не вышло?

Глаза змея блестели, как те первые звёзды, что сейчас наблюдали за смертными со своего вечного неба, и были столь же прекрасны и столь же бездушны. И слёзы горькими ручейками полились по бледным щекам Ники,