Он поворачивается, берет меня за руку и ведет к лестнице на верхнюю палубу, и теперь все мои неудовлетворенные желания погребены под тотальным ужасом. В этом поцелуе была безнадежность, ощущение, что он может произойти сейчас или никогда, потому что мы не знаем, что будет дальше. Поцелуй мужчины, который не знает, вернется ли он живым.

— Может, мне стоит пойти в Темный город одной, — говорю я. — Останься на корабле. Я заберу тетю и приведу ее сюда.

Он смотрит на меня, когда мы выходим на верхнюю палубу, и солнце обжигает нас в мгновение ока, теперь, когда мы больше не в море.

— Я не выпущу тебя из виду ни на минуту, — серьезно говорит он, крепко сжимая мою ладонь.

— Потому что ты мне не доверяешь, — говорю я. — Ты думаешь, я не вернусь.

— Потому что не имеет значения, насколько хорошо ты знаешь свой город, — говорит он, пристально глядя на меня. — Ты возвращаешься как воровка, работающая на Колбеков. Я не доверяю никому из твоего окружения.

— Ты можешь доверять моей тете.

— Мне придется.

— Бринла, — говорит Тумбс, подзывая меня к штурвалу. Я на мгновение встречаюсь взглядом с Андором и подхожу к капитану. — Боюсь, я никогда не заходил на корабле так далеко на юг, — признается Тумбс, потирая подбородок. — Ты знаешь, есть ли здесь рифы? Карты не очень полезны… и не очень надежны.

Я ободряюще улыбаюсь ему.

— Будь осторожен с отмелями, когда приблизишься к берегу, прилив может быть сильным и непредсказуемым, но, если бросишь якорь здесь, все будет в порядке. Ты останешься на корабле?

— Да, — отвечает он. — Мы с Тромсоном останемся охранять его. Без корабля мы далеко не уйдем, и, без обид, но я не доверяю свободным жителям ни на йоту.

— Ничего страшного, — говорю я, вздергивая подбородок. — Доверие здесь заслуживают и редко дарят. Если бы мы были ближе к ущельям на границе, я бы больше опасалась рейдеров, но редко кто забирается так далеко на юг, если только не направляется в Мидланд или Сорланд.

Он наклоняется ближе и пристально смотрит на меня.

— И позволь мне спросить про Андора — он заслужил твое доверие?

Его вопрос застает меня врасплох.

— Я доверяю ему, — признаюсь я.

— А он может тебе доверять?

Ах. Вот что он на самом деле хотел у меня спросить. А не то, где поставить корабль на якорь.

— Я знаю, что он тебе дорог, — говорю я, — но он дорог и мне.

— Я вижу, что это так, девочка, но это не значит, что он может тебе доверять. И не значит, что я могу доверять тебе. Мне нужно, чтобы этот мальчик вернулся целым и невредимым, желательно вместе с тобой. Но если по какой-то причине ты передумаешь и решишь остаться в Темном городе со своей тетей, пожалуйста, просто отпусти Андора. Не втягивай его в это. Помоги ему уйти. Иногда он действует, не думая, и последнее, чего я хочу, — это чтобы он погиб, совершая какую-нибудь глупость, чтобы защитить или вернуть тебя.

Я тронута тем, как сильно седой капитан привязан к Андору. В некотором смысле это похоже на настоящие отношения между отцом и сыном, гораздо более искренние и честные, чем те, что я наблюдала у Андора с его собственным отцом.

— Я уверена, что ты не примешь всерьез мои обещания, раз не доверяешь мне, — говорю я, — но я даю слово, что отпущу его, если в какой-то момент он окажется в опасности.

Он пристально смотрит на меня пару мгновений, затем кивает и хлопает меня по спине.

— Хорошо. Теперь нам остается только надеяться и молиться, чтобы у него хватило ума послушаться тебя.

Я тихо смеюсь.

— Для этого может понадобиться нечто большее, чем надежда и молитва.

Леми лает, привлекая мое внимание, и я смотрю на борт корабля, где загружают весельную лодку.

— Становимся на якорь! — кричит Тумбс, и раздаются лязгающие звуки, когда Рольф и Тромсон начинают опускать его.

Я подхожу к Андору, Кирни, Фиту и Леми у лодки.

— Ты готова? — спрашивает Андор.

Я киваю, чувствуя себя странно робко рядом с ним. Кажется нереальным, что всего несколько мгновений назад он прижимал меня к стене под палубой и целовал.

Целовал так, будто не надеется вернуться.

После разговора с Тумбсом я пришла к выводу, что вся команда считает, что он отправляется на какую-то самоубийственную миссию. Я понимаю, почему они ведут себя как параноики. Все истории, которые им рассказывали о свободных жителях и о том, что происходит на Земле изгнанников, благодаря пропаганде свогеров заставляют их думать, что чужак здесь не выживет. Но это совсем не так. Свободные жители сами являются чужаками, именно по этой причине мы и были изгнаны. Мы, конечно, с подозрением относимся к вновь прибывшим, потому что Черная гвардия часто проникает в наши сети, собирая информацию о самых разыскиваемых преступниках Эсланда, которые скрываются здесь. Но даже в этом случае их обычно легко распознать. Андор, как и все мы, тоже чужак. Думаю, он впишется.

Я больше беспокоюсь о своей тете. И о словах Андора о том, что, возможно, уже известно, что я работаю на Колбеков. Но, кроме Дома Далгард, я не думаю, что это кого-то волнует, да и никто из этого синдиката не сможет незаметно проникнуть в подземелье.

Я глубоко вдыхаю, стараясь сохранять оптимизм, хотя это никогда не было легкой задачей, и сажусь в лодку, а Леми выбирает легкий путь и перемещается на место рядом со мной.

Как только корабль становится на якорь, Кирни, Фит и Андор забираются в лодку, а Тумбс и Тромсон спускают ее в море. Мы находимся примерно в ста футах от береговой линии, вода поразительно прозрачная и по мере приближения к берегу приобретает нежно-голубой оттенок. Я выглядываю за борт и вижу тень от лодки на дне и несколько снующих вокруг рыбок.

Но, несмотря на прохладу воды, воздух сухой, как в пустыне, и температура растет с каждой секундой. На мне длинная прозрачная юбка, которую портниха сшила для меня как нижнее белье, но она не просвечивает, а в чем-нибудь другом было бы слишком жарко. Сверху на мне только бюстгальтер и одна из белых рубашек Андора, которую я завязала на талии. Все мужчины одеты в белые или бежевые туники и широкие брюки, у некоторых на шее льняные шарфы, которые можно повязать на голову.

— У тебя есть какая-нибудь мазь? — спрашиваю я Андора, когда Фит начинает грести к берегу, а мы машем