в остроумии. Но, видя вас сейчас, я переполнена радостью. Вы спасли наш мир, Нина.

— Я на самом деле не имею к этому никакого отношения.

— И всё же. — Валерия ещё раз сжала мою руку, а затем отпустила. — Я так счастлива видеть вас. Я слышала о смерти вашего друга. Мне… так жаль. И из-за его утраты, и из-за того, как это случилось.

Я ненавидела соболезнования. Ненавидела их всеми фибрами души. Дело было не в том, что я не ценила участие — ценила. Но я предпочитала скорбеть наедине с собой. Публичные напоминания о моей боли лишь вытаскивали её на поверхность, словно прокисшее молоко. Но Валерия была не виновата.

— Спасибо. Мне его будет очень не хватать. Он был моим лучшим другом.

Торнеус нахмурился, надолго опустив взгляд в пол. Его жёлтый глаз беспокойно бегал, словно он обдумывал всё сказанное. Наконец он поднял на меня удивлённый взгляд.

— Пророчество… Он убил парня, чтобы защитить вас?

— В некотором извращённом, глупом смысле — да.

— Но зачем? Зачем прилагать такие усилия, чтобы защитить вас?

Я снова почесала затылок. Чёрт побери, надо было просто сказать, что не знаю. Сейчас будет адски неловко.

Валерия опередила меня и легонько шлёпнула Торнеуса по груди тыльной стороной ладони.

— Ты слишком стар, чтобы быть таким простаком, Торнеус. Неужели ты не видишь? Хотя в некоторых вопросах ты, пожалуй, всё ещё несмышлёный юнец.

— Не вижу, что? — Теперь врач выглядел задетым.

Валерия тепло улыбнулась мне.

— Самир испытывает к вам чувства, не так ли?

Торнеус мрачно рассмеялся и покачал головой.

— Ты ошибаешься. Самир не способен ни на что подобное по отношению к кому бы то ни было из живых. И никогда не был.

— А разве можно было ожидать от него, что он станет ухаживать за смертной девушкой так, как он это делал? — парировала Валерия. — Ты сам сделал вывод, что он не знал, кем суждено стать Нине, иначе он устранил бы её немедленно. И вот она стоит здесь, свободная, вне его клетки. Он мог бы удержать её и сделать всё, чтобы предотвратить пророчество. Зачем тогда отпускать?

— Я не могу постичь безумия этого человека. Я не знаю, что он замышляет. — Торнеус вздохнул. — Нина. Утверждение моей жены… правда?

— Что Самир ко мне что-то чувствует? — Я надолго замолчала, глядя на чёрную сферу, плывущую по своему рельсу на оррерии.

— Смелее, Нина, — тихо подбодрила Лириена. — У вас нет причин бояться, что они узнают правду. Полагаю, вскоре её узнают все.

Я с любопытством посмотрела на женщину в синем. Мне было интересно, откуда Лириена знает, но потом я вспомнила — она провидица. Подумав, стоит ли рассказывать всем то, что она, судя по всему, уже знала, я решила последовать её совету. Всё равно я была никудышной хранительницей секретов. Я снова уставилась на оррерий, находя утешение в том, что мне не придётся смотреть никому в глаза.

— Да. Он сам это признал. Возможно, он лжёт, но… я так не думаю.

— Что даёт вам такую уверенность? — спросил Торнеус. — Почему вы так уверены, что он говорит правду?

Что ж, прорвёмся.

— Он показал мне своё лицо.

В зале воцарилась долгая, гробовая тишина. Когда я наконец оторвала взгляд от оррерия, я увидела, что Торнеус опустился на скамью. Валерия сидела рядом с ним. Оба они выглядели потрясёнными, мягко говоря. Лириена же снова улыбалась. Я подумала, что за эту одну встречу женщина улыбнулась больше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые.

— Вы шутите, — прошептал Торнеус. — Он снял для вас маску?

Я кивнула.

— Колдун… любит вас?

Я засунула руки в карманы, отчаянно желая исчезнуть, как Горыныч.

— Ты могла бы. Но, Пирожочек, сейчас это было бы суперстранно.

Я фыркнула. Наполовину из-за комментария Горыныча, наполовину из-за глупого выражения на лице Торнеуса.

— Опять же, это его слова. Я почти уверена, что он имеет это в виду.

Торнеус закрыл лицо рукой, склонив голову.

— И он убил вашего друга, чтобы защитить вас. Какая уродливая история для всех участников. Вот почему я не вмешиваюсь в политику. Именно по этой причине.

— Другие не поверят ей, — заметила Валерия. — Элисара не станет слушать её оправданий. — Она покачала головой. — Не думаю, что Владыку Каела можно будет в чём-либо убедить.

— Нет, что ещё хуже, подумайте вот о чём, — Торнеус поднял голову и посмотрел на меня. — Владыка Каел когда-то потерял женщину, которую любил, из-за Самира. Владыка Пламени может попытаться отплатить той же монетой хотя бы из одной лишь ненависти.

Я простонала. Что ж, это было просто замечательно. Эту восхитительную частичку «семейной» истории от меня почему-то скрывали.

— Вы шутите?

— Это сущая правда, — мягко вставила Лириена.

В зале повисла тягостная, многословная пауза — которую я не совсем понимала — прежде чем Торнеус нашёл в себе силы её прервать.

— Будьте осторожны с этой новостью в присутствии Владыки Каела. Вот что я должен сказать вам с самой настоятельной серьёзностью. Я не могу предсказать, как он отреагирует на ваше воскрешение из мёртвых, на ваше присутствие в нашем мире как сновидицы, и уж тем более… на это.

Я кивнула.

— Поняла. Пока что я делаю всё возможное, чтобы вообще избегать с ним встреч.

— Каким образом? — поинтересовалась Валерия.

— Осматриваю достопримечательности. Путешествую по Нижнемирью и пытаюсь понять, где я теперь живу. К тому же, если я вернусь «домой», я знаю, кто придёт меня искать.

— Вы оба — правящие монархи Нижнемирья. Вы не сможете избегать его вечно, — Лириена закончила возиться со свечами и повернулась к нам.

— Знаю. Но мне нужно некоторое время, чтобы просто перевести дух.

— Что ж, наслаждайтесь своим путешествием по просторам Нижнемирья, — Торнеус поднялся и помог встать супруге. Они были милой парой, в духе какого-нибудь мрачноватого готического сериала. — Мы удалимся, прежде чем слухи о вашем присутствии разнесутся дальше.

— А они разнесутся?

— Я живу здесь не одна, — провидица констатировала с выразительностью каменной глыбы.

— Тогда и мне пора. Спасибо, Лириена, что ответили на мои вопросы.

— Это мой долг. А для вас — удовольствие. Навещайте меня снова.

Общаться с ней было похоже на беседу с изящной ледяной скульптурой,