Агна сжала руку в кулак и легонько толкнула меня в плечо.

— Вот это правильный настрой!

Где-то вне поля моего зрения открылась дверь — вход в темницу или блок камер, как они это там называли. Послышались два приближающихся шага. Вернулся тот же страж, который приносил мне еду, а следом за ним шёл Элвин. Кожаная куртка, молнии, белая рубашка — всё при нём. Интересно, осознаёт ли он, что выглядит как ходячее клише? Впрочем, если он здесь единственный в таком стиле, возможно, это перескакивает на другую сторону и снова становится оригинальным.

У стража было кольцо с ключами, и он копался в них, выискивая подходящий, чтобы отпереть дверь моей камеры.

— Эй, красотка. Пора идти, — Элвин ткнул большим пальцем в сторону выхода из помещения.

Я поднялась, и страх снова нахлынул на меня, словно старый знакомый.

— Что? Куда идти?

— Да остынь ты. Владыка Каел устраивает состязание, а в конце будет пир, и он приказал, чтобы ты там была, — Элвин пожал плечами, небрежно засунув руки в карманы кожаной куртки. — Велел мне привести тебя. Вот я и пришёл за тобой.

Состязание. Я надеялась, что это будет волейбол. Или настольный теннис. Что-то мне подсказывало: ничего подобного не будет. Лишь бы я сама не превратилась в пиньяту на празднике.

— Хорошо, — пробормотала я.

— Постарайся получить удовольствие от пира, — сказала Агна с яркой улыбкой. — Там будет потрясающе!

— Как я должна наслаждаться пиром? Я, наверное, умру сразу после него.

— Тем более есть причина повеселиться.

Прежде чем я успела подобрать какой-нибудь ошарашенный ответ, меня вывели из камеры и повели по каменному коридору, Элвин шагал рядом со мной.

Крепость владыки Каела напоминала средневековый замок — если бы его построили где-нибудь в Норвегии. Пока мы молча шли по коридорам, я могла только впитывать увиденное. На стенах гроздьями висели щиты и оружие, с балок и стропил свисали грубо вырезанные деревянные чудовища и звери. Кельтские узлы и странные, витиеватые узоры были вырезаны на каждой поверхности. Я чувствовала себя так, будто нахожусь в здании, которому не место в наше время. По крайней мере, на Земле.

Кухня в соборе была мешаниной из устройств всех эпох. Интересно, в их мире действует то же правило? Каждое место здесь — это словно вырванный из времени кусок. Готический собор, а теперь викингский замок. Странно.

— Помнишь, что я тебе говорил про культуру в Нижнемирье? — Элвин фыркнул носом. — Про то, как нам, эээ... нравится практически всё?

Я закрыла глаза рукой и застонала. На пиру будет гора еды и гора тел. Дело было не в том, что я стеснительная или не осведомлена обо всём, что люди могут делать вместе. Я полностью поддерживала право людей наслаждаться друг другом, и сама не была ханжой — ни в коем случае. Я не была новичком в вопросах секса или развлечений, даже если не склонялась к чрезмерностям.

— Прекрасно. Просто прекрасно, Элвин, — буркнула я саркастически. — Можно мне вернуться в камеру?

Посмеиваясь над моими мучениями, Элвин толкнул большую дверь, и я последовала за ним. Внезапно я почувствовала на лице свежий воздух — уличный воздух — впервые с тех пор, как попала в Нижнемирье.

Ощущение было потрясающим, настоящим глотком свежего воздуха. Я даже не осознавала, насколько клаустрофобно себя чувствовала, пока не оказалась здесь. Элвин попытался потащить меня вперёд, но я выдернула руку из его хватки и отступила на шаг в сторону, нуждаясь в некотором расстоянии между нами. На мгновение, на краткий миг я стояла, разинув рот, уставившись на открывшийся передо мной мир. До сих пор я находилась только в помещениях. Впервые я увидела этот мир — Нижнемирье.

То, что я увидела, было прекрасно.

Наполненное резким контрастом света и тьмы, это зрелище заставило меня на секунду осознать: я смотрю на внутренний двор, ярко освещённый бирюзовой луной над головой. Она отбрасывала резкие тени от каждого булыжника большого двора передо мной.

Я стояла на ступенях, ведущих к двери. По другую сторону двора тянулся ряд деревьев, похожих на древний лес — деревья со старыми, искривлёнными ветвями, которые переплетались друг с другом; в тусклом освещении разглядеть детали было трудно. Надо мной висела луна во всей своей сине-зелёной красе — и действительно, вокруг неё не было ни единой звезды, ничего, что намекало бы на существование вселенной за пределами этого мира.

— Пошли, — попытался уговорить меня Элвин, но не стал хватать. Он спустился на несколько ступеней вниз и поманил меня следовать за собой. — Я понимаю. Понимаю, это многовато. Но, пожалуйста. Мы не можем опоздать.

Очнувшись, я поняла, что во дворе и правда стоит карета. Впереди повозки находились две... ну, я предположила, что это должны быть лошади, если бы кто-то скрестил лошадь со сверчком. У них была форма тела лошади, но вместо шерсти — экзоскелет. Зазубренные, острые пластины, похожие на броню, слоями накладывались друг на друга, образуя подвижные сочленения, и тянулись назад. С голов поднимались два больших рога, зазубренных и закрученных в длинные спирали позади них.

Глаза у них были насекомьи — фасеточные и странные. Один из тварей стукнул копытом о землю и тряхнул головой, ударив рогами себе по спине в нетерпении. Их задние ноги сгибались совершенно не в ту сторону и были слишком большими — в точности как у насекомого.

Я не заметила, как отступила на шаг назад, пока рука Элвина не легла мне на запястье, удерживая на месте.

— Ты в порядке, куколка. Они безобидные, прямо как лошади.

Они были не страннее того хваталя, которого я встречала, пыталась напомнить я себе. Но всё равно не могла расслабить плечи — да и вообще что-либо, — пока шла вниз по ступеням с Элвином к карете. Ладно. Жуко-лошади. Странные, рогатые, злобные, бронированные жуко-лошади. Которые раньше были людьми. Которые, вероятно, едят людей, потому что все в Нижнемирье — хищники. Никаких проблем. Я продолжала разговаривать сама с собой в уме, пытаясь убедить себя, что не вот-вот умру.

Это не особо помогало.

Глава 23

Каел

Для меня не существовало большего освобождения, чем ощущать, как жизнь покидает тело поверженного противника.

Я вогнал свой меч глубоко в грудную клетку врага, пригвоздив безжизненное тело к земле. Клинок пронзил плоть, прошёл сквозь кости и вонзился в плотно утрамбованную почву. Я провернул