Филипп предвкушающее улыбнулся и сплел заклинание магических пут. Ведьма сглотнула, но тут же приняла самый соблазнительный вид:

— О да, мой принц, все, что пожелаете, — она потерлась о плечо мужчины, как кошка.

— Отлично, моя прелесть, просто отлично, — Филипп смачно шлепнул ее по выступающей части тела и тут же сжал ее. — Хочу сегодня погорячее. У меня есть артефакт, заставляющий кипеть кровь. Иди сюда, обещаю, тебе понравится.

Принц сгреб ведьму в охапку и завершил пас.

— Но мой принц! — Ведьма отшатнулась бы в испуге, если бы могла пошевелиться, но магические путы уже держали ее.

— Что, неугомонная? Тебе надоели наши игры? Или хоть раз я причинил тебе вред?

Его Высочество взял шкатулку с артефактами и стал перебирать их, время от времени бросая взгляды на девушку.

— Нет, милорд, но я слышала, что такой артефакт может выжечь магию!

— А мы немножко? — принц покрутил на пальце ничем не примечательный браслет и подмигнул ведьме.

— Милорд, пожалуйста, не надо…, — взмолилась Ксана.

— Ну ладно… Но я уже настроился на что-то особенное. Как насчет того, что вместо пут используем веревку? Скажем, свяжем тебе ручки, м-м?

Ведьма облегченно закивала.

Когда после долгих утех Ксана лежала связанная рядом с довольным принцем, он спросил ее:

— Прелесть моя, тебя что-то беспокоит?

— Да, — созналась ведьма. — Леди Гувоар.

Ведьма совсем не хотела отвечать, но что-то неудержимо тянуло ее за язык. Принц расслабленно играл с локонами ее волос, прикусывая то их, то ушко, и девушка не стала откладывать разговор:

— Леди Марисса не невинна и помыслы ее корыстны. Она… — «не достанет свиток» рвалось с языка, но ведьма собрала силы и сказала другое, — будет плохой женой, и ее не примут королевские регалии.

— Не беспокойся, моя аппетитная прелесть, — принц прижался губами к жилке у шеи ведьмы. — Главное, чтобы реликвия приняла ее клятву, после этого Марисса будет связана ею. Но ты хотела спросить что-то еще, спрашивай, я все расскажу тебе. Не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга.

— Да, мой принц. Развяжите меня?

— Конечно, моя искусительница, только поиграем еще немного. Что, если я сделаю вот так…

Принц снова принялся ласкать ведьму, и та простонала, не выдержав:

— Мой принц, давайте поговорим!

— Как скажешь, прелесть, но положи свою ладошку вот сюда. О-о, твои пальчики божественны! Так о чем ты хотела спросить?

Ведьма покосилась на ворох одежды, где-то там в потайном кармашке лежал крохотный пузырек с ведьминским зельем.

«Принц все равно ничего не вспомнит, когда я дам ему зелье» — подумала она и решилась на свои вопросы, раз уж их обоих потянуло на откровенность.

— Я хотела расспросить вас про свиток, мой принц, — вкрадчиво прошептала ведьма, перехватывая инициативу в ласках.

— Свиток? Что ж, слушай… — Филипп расслабился и стал неторопливо рассказывать все с самого начала — о том, что в каждом монаршем роду с давних-давних времен остались магические регалии — особые артефакты, созданные самими прародителями.

Принц никуда не спешил, в том, что ведьмы ищут свиток, он убедился, а пока тела девушки касается зачарованная веревка, она будет вынуждена рассказать ему правду. Как удачно, что ведьмы решились на приворот. Еще бы узнать, куда они его подлили…

Глава 27. Разговоры, разговоры..

Лера

Я металась в покоях, не находя себе места. Происходящее не могло быть правдой, хотя и походило на нее. Если на минутку допустить, (ох, Дашка, это все твое влияние), что существуют другие миры, и что в одном из них действительно можно было провернуть все то, о чем говорил староста, то я в глубокой за… саде. Некромант врал, это я поняла в парке, куда маг привел меня, чтобы уединиться и поговорить в беседке.

— Валерия, вы уже определились со своей миссией? — спросил он меня.

— Да, доктор. Я должна позаботиться о вымышленном брате. Я всегда мечтала об этом, поэтому думаю, что подсознание дает мне шанс проявить себя хорошей сестрой, — я смотрела на пруд с непонятными птицами, похожими на уток по окрасу, но с вытянутыми шеями. Непонятные — и не лебеди, и не гуси.

— Это оникры, магические птицы, — пояснил некромант, видя, что я заинтересовалась животными.

— Красивые. Что они делают?

Если он доктор и это сон, то должен ответить, что мне лучше знать. Таких птиц нет в природе, значит, я их придумала.

— Тебе лучше знать, это же твой сон, — словно подслушав мои мысли, сказал некромант. — Но мне кажется, ты неверно расставила приоритеты. Позаботиться о выдуманном брате — слишком эфемерная цель. Должно быть что-то более простое, например, найти ответы.

— Ответы? На какие вопросы? И где их искать?

— В своей голове, конечно. Обычно людей беспокоят десятки вопросов одновременно, и многие они прячут в самый дальний угол своего сознания. Мне кажется, что пришло время извлечь их на поверхность и получить ответ. Спроси себя — кто ты такая на самом деле? Девочка с уголовными наклонностями, связанная клятвой с главарем банды малолеток, или юная леди, достойная свободы, признания и личного счастья?

Он бил по больному. Прицельно, точно и беспощадно. Сколько раз я думала о том, что просить защиты у сына матерого уголовника — была не лучшая моя идея. Сколько раз, я представляла, что произойдет что-то, моя жизнь изменится, и в ней больше не будет теней за спиной, чужих глаз и ушей. Я хотела свободы, но понимала, что это несбыточно, и мой сон подтвердил это — я оказалась «во дворце», где также невозможно остаться наедине с собой. Это единственное, чего мне хотелось на самом деле, тут доктор Птиц прав.

А все остальное — пустые слова. «Личное счастье» — что это вообще такое? Та же зависимость, только с эмоциональной привязкой, спрятанная под маской довольства от собственного никчемного существования? А признание? Да, его всегда хочется. Но я играла на разных сценах, и получала его сполна, доктор ошибается, если думает, что в этом кроется какой-то особый для меня смысл. Не знаю, чего хотел добиться некромант, но я разозлилась. И тут же ощутила, что внутри меня снова начинает разгораться огонь.

— К чему вы все это ведете? Зачем мне задавать эти вопросы? Будто кто-то способен мне ответить на них, кроме меня самой, — я отвернулась и сплела пальцы, чтобы не дать огню вырваться на свободу.

— Все верно. Но во сне голосом подсознания может