Власть над ним, которой она сейчас обладала, кружила голову. Лайя снова придвинулась, её нога коснулась его, а легкий наклон головы позволил захватить в плен его взгляд. Своего возбуждения в глазах и не думала скрывать. Губы призывно приоткрылись в ожидании его следующего шага. Решится? Или они ещё поиграют?

Фенрис терял разум и никак не мог это остановить, а может, и не хотел. Здравый смысл кричал ему, что она открыто играет с ним, что нужно оттолкнуть её, но этот голос стремительно заглушался жаждой обладать.

— Ты врешь… — выдохнул он, едва вспоминая, о чем они говорили.

Лайя видела, что он почти проиграл в схватке за здравый смысл с самим собой, но всё равно хотела, чтобы он принял это решение сам… Ей нужно лишь только помочь…

— Да, — с обольстительной улыбкой согласилась она. Едва уловимое движение, и её губы почти коснулись его. Почти… — И что ты мне сделаешь?

Фенрис отбросил блокнот и впился пальцами в её талию, резко притягивая девушку на себя, заставляя сесть сверху. Проклятая ведьма! Исчадие тьмы! Нужно оттолкнуть её! Нужно… Мысль оборвалась, срываясь стоном нетерпения: Лайя обняла ногами его талию и стала двигаться, желая сквозь одежду ощутить его возбуждение. Он с силой прижал её к себе, на мгновение задыхаясь от вспыхнувшего наслаждения, а потом нашел её губы и впился в них нетерпеливым поцелуем. Руки сместились на её бедра, пальцами крепко сжимая, направляя и вынуждая снова двигаться и тереться об него. Пальцы Лайи запутались в его волосах и требовательно придвинули его голову ещё ближе, чтобы поцелуй был ещё глубже, жарче, отчаяннее… Словно это было возможно…

Они горели в своем безумии и не понимали, где начинается один и где заканчивается другая… Секунды расставания, чтобы сделать вдох, были слишком невыносимыми. Следом сразу же шла болезненная по своей силе ласка, как наказание за время, потраченное вне прикосновений друг друга.

— Сними, — хрипло приказал он, снова припадая к её губам, а когда понял, что мешает ей раздеться, то зло выдохнул и отстранился.

Они сбрасывали с себя ту немногую, что была на них, одежду, и всё время смотрели друг на друга с болезненным, на грани отчаяния желанием. Лайя справилась быстрее и принялась нетерпеливо помогать освобождаться от одежды ему. Когда последний досадливый предмет одеяния был сброшен, Лайя легла и потянула Фенриса на себя. Прикосновение всем телом к его обнаженному телу взорвало желание Лайи острой, пронзительной мукой. Она застонала и обняла его ногами, приподнимая бедра. Он скользнул внутрь, и всё остальное потерялось в ощущениях…

Шумное дыхание, стоны, обрывки слов — всё сгорало вместе с ними…

Не любовь сейчас текла по их венам и заполняла душу, а страсть… чистая, первобытная, на грани безумия. Он безудержно вторгался в неё — она принимала, неистово двигаясь навстречу.

И почти сразу же яркая, невообразимая по своей силе ощущений, развязка…

Опустошение, которое накрыло их после, избавило от мыслей, чувств и желаний, растворило реальность…

Они долго лежали, тесно прижавшись, и слушали постепенно выравнивающееся дыхание друг друга. Как заснули, не заметили.

* * *

Сквозь полудрему она почувствовала, что он уже не спит. Он? Не спит? Она резко дернулась и распахнула глаза. На неё в ответ смотрели его синие непроницаемые глаза.

— Не приснилось, — оторопело произнесла Лайя, скользя взглядом по его обнаженному торсу.

— И часто тебе такое снится? — спросил он, глаза при этом тронула насмешка.

Лайе потребовалось время, чтобы осознать произошедшее. Ответила она спустя паузу.

— Такое никогда.

Он всё-таки усмехнулся. И как было у них в самом начале отношений, то, что ночью казалось естественным, с утра вызвало неловкость. К нему вернулась настороженность и недоверие, а к ней — осознание реальности. Он переспал с незнакомкой, а она… она не знала, как ей сейчас себя с ним вести. Про нежные признания и уютное совместное утро речи не шло — это она сразу по глазам эльфа и образовавшемуся расстоянию между ними поняла. К её удивлению, он заговорил, его взгляд стал задумчивым.

— Я не помню ничего, что связано с тобой, но вчера… — Он замолчал, подбирая у себя в голове правильные слова. — Но вчера всё было иначе. Я чувствовал, что мы с тобой это что-то большее, в тот момент я вспомнил, что люблю тебя больше жизни… Но сейчас этого нет. Сейчас ты ведьма, которую следует опасаться. Почему так?

Короткое волнительное признание и такое окончание. Лайя подавила кисло-сладкий осадок от сказанных слов, постаралась, чтобы улыбка вышла теплой и не наигранной.

— Я не знаю, — честно призналась она. — Но позволь нам использовать ещё один шанс влюбиться друг в друга. Не отталкивай меня. Я никогда не сделаю ничего, что навредило бы тебе.

Она протянула ему руку ладонью вверх, предлагая принять её, но не настаивая.

— Я всё ещё думаю, что ты приворожила меня. С тобой я теряю контроль, — ответил он, смотря на её руку.

Лес… Она… И собственная страсть, смешанная со злостью…

— Я ни с кем ещё не хотел так потерять контроль над своей жизнью, как с тобой.

Яркое и четкое воспоминание подарило замешательство, а следом наградило и пронзающей голову болью. Он зажмурился и обхватил голову руками.

— Фенрис, что с тобой? Фенрис?!

— Болит, — выдавил он сквозь плотно сжатые зубы.

— Сейчас… — Топот ног, шум стекла и резкий запах у самого лица. — Выпей, это обезболивающее.

Хоть яд, лишь бы всё закончилось. Фенрис послушно приоткрыл губы. Густая, терпкая жидкость потекла в рот. Может, это было ошибкой, но Фенрис её проглотил. Легче стало уже через несколько минут, но шевелиться он ещё не рисковал, боясь, что его всё же вырвет.

— Я полечу магией. Ты быстро излечишься, — ласково проговорила она. — У нас с тобой особая связь, ты быстро восстанавливаешься из-за этого.

Он не успел сказать «не нужно», не успел и одернуть свою руку. Магические узоры на его руке слегка вспыхнули, а внутренняя энергия устремилась навстречу её магии, стремясь раствориться и перестать существовать. Боль показалась ему меньшей из проблем. Фенрис распахнул глаза и ошеломленно уставился на руку ведьмы и свою.

А следом пришла эйфория.

По венам разливалась её сила, сливаясь с его, тоже переставая быть, желая стать чем-то иным, общим. И этот общий поток, где не было мага или ведьмы, где была лишь любовь, тепло, нежность, принятие, дарил невероятную мощь. Фенрису стало казаться, что ему по силе сейчас перевернуть весь мир.

Он закрыл глаза и позволил этому потоку унести его сознание. Невообразимое счастье обняло душу