- А мне не нужен престол, - усмехнулся Дитрих. – В этом государстве единственная власть – это я.

- И богиня любви! Но больше богиня! – послышался голос Бесподобного Елауария. - Можете идти, если хотите. А мы тут с братом Бенедиктусом будем обживаться потихоньку.

Все дружно покинули зал.

- А тебя, Генриетточка, я попрошу остаться, - послышался голос Елауария Бесподобного. Дверь прикрылась, а я остановилась, чтобы послушать. - Генриетточка, свет мой, ну надень платьице! Порадуй старика! Тебе так подойдет розовенькое!

- Эм… - застыла Генриетта, глядя на свои тяжелые сапоги и плащ.

- Ну ты же девушка! – заметил Бесподобный Елауарий. – Будешь ходить в платьице!

- Эм… - заметила «девушка» предпенсионного возраста, глядя на Елауария Бесподобного. – Если вы приказываете!

- Не приказываю. Я прошу, - послышался вздох. Я видела в щель, как льется яркий свет, и как падают лепестки роз на трон и на стоящую перед ним суровую Генриетту, которая не понимала, что происходит.

Кажется, Мадам Пикок узнала еще одну тайну. Но об этой тайне она никому рассказывать не будет.

Мы вышли из дворца, а меня снова перенесли через битые стекла.

- Получается, - прошептала я, когда карета тронулась. – Ты теперь кронпринц. Даже не верится…

- Только маме не говори, - заметил Дитрих, явно обдумывая перспективы. И брезгливо морщась.

- Вижу, что ты не очень рад, - заметила я, чувствуя, как меня перетаскивают себе на колени.

– Я же сказал, что в этой стране единственная власть – это я, - послышался ответ. – Кучер. Пару кругов по городу…

- Это еще зачем? – спросила я, немного не понимая, что происходит.

- Знаешь, - на меня подняли глаза, а платье почему-то стало сползать с моего плеча. Меня резко прижали к себе и выдохнули в губы с улыбкой. – Ты же не посмеешь отказать кронпринцу?

КОНЕЦ