Я торопилась, как могла. Этьен то и дело оглядывался, проверяя, не отстаю ли. По дороге он поймал какого-то зверька — странного, но не искалеченного мутацией. Кошка, заметив это, фыркнула и, словно из упрямства, тоже выскочила вперёд и вернулась, неся в зубах добычу.

К тому моменту, как мы добрались до убежища, у адъютанта мужа уже было три тушки.

Лири успела собрать связку кореньев. Она уже приносила их мне. По вкусу они напоминали наш картофель, только чуть вязали.

Новое укрытие оказалось проходом в скальную толщу. По сути — глубокая пещера, узкая в начале, но дальше расширяющаяся до просторного зала с высоким потолком, где в камнях тускло мерцали крошечные вкрапления минералов, похожие на застывшие звезды.

Было видно, что здесь уже бывали люди — или, по крайней мере, разумные существа.

В центре пещеры, чуть смещённый к стене, чернело старое кострище. Над ним висел прогоревший крюк, на котором когда-то, вероятно, держали котелок. Вокруг валялись обугленные головни, пара высушенных костей и каменные глыбы, служившие сиденьями.

Арагон опустил туда сына. Алекс тяжело выдохнул, когда смог присесть.

Муж осмотрел всё внимательно — привычным, выверенным взглядом воина, что привык искать ловушки и угрозу даже там, где, казалось бы, их нет.

Он нахмурился.

Пальцем смахивая с камня слой пыли и показывая свежий след копоти, осмотрел металлический рукотворный крюк.

Он обвёл взглядом нас всех, потом задержался на Алексе, на Лири, на кошке с котёнком — и тень на его лице стала ещё глубже.

Я видела, как в его взгляде копится что-то тёмное, тяжёлое, недосказанное.

Ему еще предстояло многое узнать об этом мире и о безжалостной подлости императора.

— Располагаемся. Готовимся к ночёвке, — коротко скомандовал Арагон. — Этьен, на тебе костёр. Диант — еда. Я — на разведку. Кьяра…

— Мне нужна вода и что-то похожее на посуду. Я приготовлю снадобья для Алекса и для нас, — ответила я.

— Понял, — он перевёл взгляд на Ройберга. — Разделывать туши умеешь?

— Да, генерал.

— Тогда вперёд.

— Кошка разумна? — спросил он уже у меня.

Я кивнула. Кошка фыркнула в подтверждение.

— На охоту сможешь пойти? Нам нужно убить зверя на завтрак. Неизвестно, когда снова получится развести костёр и приготовить еды.

Кошка снова коротко кивнула и, издав низкий звук, грациозно выскользнула из пещеры.

— Лири, ты знаешь, где тут вода? — спросил муж у нее.

— Да, — она кивнула. — Она вот здесь.

Оказалось, в глубине пещеры, где я раньше не заметила, между светящихся минералов, скрывалась ниша. В самой скале тонкой прозрачной лентой стекал ручеёк.

Рядом стояла кое-какая посуда: несколько глиняных мисок, пара грубых чаш, металлический котелок.

Когда Арагон раздал всем приказы и убедился, что каждый занят делом, муж задержал на мне взгляд, будто хотел что-то сказать, но лишь стиснул челюсти и молча вышел наружу.

Глава 35

Муж вернулся только спустя два часа.

К тому времени я уже почти не чувствовала пальцев — усталость накатывала волнами, но руки продолжали двигаться по привычке: сортировали, мешали, толкли.

Ройберг разделал туши, Диант пожарил мясо, Этьен приготовил место для ночевки. Я успела сварить зелье, и разлить усиливающее регенерацию средство. Вкус у него был мерзкий, горький, отдавал железом и травой, но я знала — оно того стоило.

Мужчины не задавали лишних вопросов. Просто приняли из моих рук чашку и пустили ее по кругу. Даже не моргнули, отпивая, будто пили не лекарство, а чай. Я усилила отвар своей магией, насколько позволяли остатки сил. Он должен был сработать быстро.

Отдельно я растолкла травы, сварила мазь для ран Алекса. Ройберг, молчаливый, светловолосый парень, организовал место для просушки бинтов, натянул верёвку между камнями. Лири помогала ему, стараясь не встречаться взглядом ни с кем.

Мы все работали в гнетущей тишине, выполняя приказы Арагона.

Казалось, что если кто-то нарушит молчание — назад пути уже не будет.

Мужчины — солдаты, пережившие не одну бойню, — то и дело косились на Лири.

Если откинуть предрассудки, она была красива в своей форме: странно, инородно, но завораживающе. Мелкие чешуйки, покрывавшие часть лица, мерцали в свете костра, рожки отливали серебром, а косы, переплетённые бусинами и древесными подвесками, поблёскивали, словно в них застряли крошки звёзд.

В каждом её движении была плавность, внутренняя сила, завораживающая природная пластика.

Но я знала, как ей тяжело мириться с этой внешностью.

Она не отходила от Алекса, хотя и старалась не показывать