Я окинул взглядом расписание, передвинул на завтра несколько встреч, и своих, и Киры — перенос этих встреч она мне простит — и направился в её кабинет.

Когда я вошёл, она уже шла от стола к двери.

Свирепая до невозможности, и яростно красивая. Обожаю.

Моя девочка после материнства ещё больше расцвела. Фигура осталась тонкой, хоть и изменилась: высокая грудь потяжелела и бёдра стали ещё более соблазнительными.

Утонул в тёплом свете её глаз, со смешинками в глубине, когда она возмущённо остановилась напротив меня.

— Ваше величество, — начала она, — я протестую!

— Ваши протесты приняты, — усмехнулся я.

Не давая ей опомниться, схватил, вжал в себя, зарылся пальцами в волосы, смял поцелуем сочные зовущие губы.

Как всегда её сопротивление тут же погасло. Поддалась, обмякла, раскрылась — для меня.

Отпустил, удерживая в руках, жадно рассматривая. Раскрасневшаяся, возмущённая, и отчаянно желающая продолжения. Нестерпимо желанная.

— Я тебе давал время, пока ты курировала очередное расследование, — заявил я тоном, не терпящим возражений. — Все дела по нему завершены, все отчёты уже у меня. Остальное всё ждёт, — я широко улыбнулся, — начало твоего вечера моё, продолжение и завершение семьёй. С детьми. Не обсуждается.

— Как скажешь, Бастиан, — улыбнулась она.

По лукавым искоркам в её глазах всё сразу понял. Именно этого от меня и ждала.

— Любимая моя, — снова легко поцеловал её губы, сдвинул руки с поясницы на её соблазнительный зад, — на тебе ведь то самое бельё?

Её щёки вспыхнули, а глаза засияли.

— Любимый мой, а ведь я тебе этого не скажу, — облизнула губы она, глядя мне прямо в глаза. — Проверяй сам.