Дыхание перехватывает, когда до меня доходит.

Слезы всё-таки текут из глаз, пока я судорожно хватаю воздух ртом.

- Тш-ш… ну ты чего, маленькая, – меня заключают в кокон самых надежных объятий. – Малыш нервничает и беспокоится, когда ты плачешь.

- Т-ты… чув.. чувствуешь, что он ощу-щ-щает? – всхлипывая и заикаясь, спрашивает, уткнувшись лицом в каменную грудь.

- Да. Два дня назад услышал его, – признаётся спокойно Влад, гладя меня по голове.

- А почему мне ничего не сказал? – ахаю, поднимая голову. От слёз в глазах лицо мужа расплывается.

- Ждал подходящего момента. А сегодня, когда ты рявкнула мне в трубку, решил больше не откладывать, – смеётся он, вытирая с моих щёк дорожки слёз.

Как только я начинаю чётко и ясно видеть лицо Влада, тихим шёпотом уточняю:

- «Его»?

- Его, дорогая, его, – подтверждает он появление на свет в скором времени сына. – Учти только, что дочь я тоже безумно хочу, поэтому не буду против, если сразу за сыном мы через годик и девочку родим.

- Это просто какой-то родильный плен у меня получится, – нервно хихикаю я.

Удивительно, но никакого протеста против его предложения внутри себя не ощущаю. Если так действительно получится, то… я буду безумно счастлива и рада.

- А ты ещё разве не поняла? В плену у меня ты теперь на всю оставшуюся жизнь, – хрипло шепчет он, склоняя своё лицо к моему. – Так же, как и я в твоём…

Закрывая глаза, отвечаю на поцелуй, который пронизан просто какой-то бешеной любовью и страстью.

Он прав.

В плену оказались мы оба.

Но это самый сладкий плен, из которого теперь мы с ним никогда не захотим сбежать.

Эпилог 2

Домой мы возвращаемся к девяти вечера.

Всю поездку в лифте, пока поднимаемся в пентхаус, она постоянно зевает и сонно моргает. Прикрывает рот одной ладошкой, а вторую непроизвольно прижимает к животу.

При виде этого защитного жеста я расплываюсь в улыбке.

Узнала про ребёнка только пару часов назад, а материнский инстинкт врубился на полную катушку. Я уже даже со счета сбился, сколько раз она так делала за вечер, притом даже иногда сама не замечала, где её рука находится.

Двери лифта открываются, и я вижу в холле моего начбеза, что-то печатавшего в своем телефоне.

- Добрый вечер, – при виде нас он убирает гаджет в карман.

- Добрый, – Лиза старательно прячет за ладошкой очередной зевок.

- Быстро в душ и спать, – командую жене, как только заходим в квартиру. – Данил, проходи пока в кабинет.

Переодевшись в домашнюю одежду, жду выхода Лизы из ванной. Та приходит уже с практически закрытыми глазами. Укладывается на кровать и тут же вырубается. Даже одеяло на себя не накидывает. Усмехаясь, исправляю это и, вырубив ночник на тумбочке, отправляюсь в кабинет.

Обсудив завтрашние дела, которые необходимо сделать в первую очередь, задаю привычный за эти два месяца вопрос:

- Ведьмы нигде не объявлялись?

- Нет. Всё спокойно.

Два месяца тишины и спокойствия. Даже немного не по себе иной раз становится от этого.

Само собой, за это время полный мир между двумя кланами не наступил. Бывают стычки между нашими людьми. Но в основном они только переругиваются, не доводя дела до драк и побоищ, как было раньше.

Мы с Берковским закрываем на это глаза. Каждый из нас… кх-м… «журит», конечно, своего члена клана после таких перепалок и столкновений, но без фанатизма. Мы оба понимаем, что всем в городе требуется время, чтобы привыкнуть к мирному сосуществованию.

Очень сильно влияет и то, что смешанных пар становится всё больше. Старики, которые не так охотно идут на примирение… ну, у них тоже выбора не остаётся, когда их ребёнок в семью приводит невесту или жениха из другого клана. Приходится мириться с тем, что всё теперь будет по-другому.

Конечно, нам всем нужно время, чтобы стереть из своей памяти плохую историю нашей общей жизни до этого года. Но самое главное, большая часть живущих хоть на правом береге, хоть на левом готовы идти навстречу друг к другу.

А вот то, что от ведьм ни слуху, ни духу за это время, беспокоит немного. И в то же самое время даёт надежду, что их эксперимент провалился, и они никогда не вернутся в наш город.

- А Леся что говорит? – вопрос Данилы заставляет вынырнуть из своих мыслей.

- Ничего, – усмехаюсь. – Она вот уже как два дня опять «абонент не абонент».

Эта белокурая ведьма в эти два месяца то пропадает, то появляется, поэтому я уже особо и не волнуюсь, когда её сотовый становится отключённым или вне зоны сети.

Кстати, с ведьмами у нас немного сложнее проходит примирение.

Наши звери всё-таки не могут так быстро, как люди, перенастроить себя, поэтому с ними встречаются только самые сильные и выдержанные оборотни.

Но и в этом направлении мы с Диким работаем. Создаем группы, в которых старики учат молодежь, как убеждать своего зверя реагировать на ведьм спокойно. Вроде даже какие-то положительные результаты есть, как мне доложили.

- Чокнутая дамочка, – бубнит Данила, выходя из квартиры.

Усмехаясь, закрываю за ним дверь.

Результаты точно есть. Раньше бы он назвал её сучкой с поехавшей крышей.

Возвращаюсь в спальню. Садясь на корточки возле кровати со стороны Лизы, любуюсь её милым, расслабленным во сне лицом.

Не сдержавшись, нежно провожу пальцами по лицу, начиная с виска и заканчивая в районе своей метки.

Она ворочается и во сне еле слышно бормочет:

- Люблю тебя…

- Я сильнее, – беззвучно говорю в ответ.

Я не соврал ей, когда говорил сегодня в кафе.

Не