Я надавливаю кинжалом на горло.

И вскрикиваю от неожиданности! Потому что монстр вдруг размазывается в пространстве чёрным шлейфом, сжимается до размеров обычного человека, а в следующий миг оказывается рядом. Обхватив мою руку с кинжалом, Клоинфарн отводит её подальше от шеи, а потом вырывает оружие и отбрасывает прочь. И тут же накрывает мою рану прохладной ладонью.

Шею начинает покалывать.

– Ненормальная! – шипит он.

– Я не предавала тебя! – хриплю я.

Дракон холодно усмехается. Не верит…

Сейчас он почти прежний! Почти… Теперь его одежда изорвана, на ней пятна крови. На шее налился алый след от цепи, и такие же следы на запястьях. Чёрные крылья тяжело складываются за спиной. Но сильнее всего изменилось выражение его лица – в нём одно лишь ледяное презрение, а острое лезвие усмешки ранит больнее любого кинжала.

Однако он всё же не позволил мне погибнуть! И лишь от этого в моей душе расцветает надежда.

– Давай уйдём! Уйдём вместе! Сейчас! – Меня шатает от усталости, от переживаний. Я хватаюсь за плечи дракона, чтобы не упасть. Он так близко!

– Какая благородная жертва, – кривится Клоинфарн. – Но я ещё здесь не закончил,

– Что?!

Он усмехается, вглядываясь в мои глаза, словно наслаждаясь ужасом, что отражается в них. А потом ныряет ладонью мне на затылок, зарываясь пальцами в волосы. Сжимает их сильнее чем нужно и наклоняется ближе, обдавая горьким запахом дыма.

– Но так и быть, моя маленькая предательница, – вкрадчиво шепчет он, – если сумеешь доказать зрителям, что существовать без меня не можешь, что счастлива жить со мной. Что добровольно и навсегда уходишь следом… то оставлю твоих безумных родственников в покое. Согласна?

Я дёргано киваю, боясь, что он передумает.

Положив руки на мои голые плечи, Клоинфарн разворачивает меня лицом к отцу, к воинам, ожидающим приказа, к раненым, что стонут на земле.

В меня впиваются несколько десятков глаз.

Я – та, за кого они рисковали жизнью!

Я – та, кто сейчас отречётся от них.

Я нахожу глаза отца.

– Папа! – голос сипит. – Папа, я люблю тебя. И маму! И Ири с Дереком! Но… не нужно пытаться вернуть меня! Я нашла свой дом в другом мире. Я счастлива… – слёзы текут по моим щекам, – с Клоинфарном!

– Адель! Он заставил тебя это сказать?! – спрашивает отец, делая ко мне несколько шагов. Он хромает на одну ногу, кровь покрывает его лицо. Одна рука висит безвольной плетью. Я жмурюсь, чтобы не разрыдаться.

Клоинфарн сжимает мои плечи.

– Я верю, ты можешь лучше, – шепчет он на ухо. – Давай так, или ты сейчас всех убеждаешь в своей безграничной любви… или убеждать будет НЕКОГО.

Убедить в безграничной любви?!

Как я должна это сделать?!

Меня знобит, как в лихорадке. Руки Клоинфарна на моих плечах ощущаются непомерной тяжестью. Слёзы не прекращаются. Так страшно мне не было никогда в жизни!

– П-папа, я говорю правду! Меня никто не заставляет, я сама хочу уйти…

– Да, конечно, малышка, – натянуто улыбается отец, а сам незаметно делает жест рукой, по-особенному складывая пальцы – это приказы воинам, понятные только им. Судя по тому, что оборотни начинают окружать нас, папа не собирается отступать.

– Не похоже, что ты его убедила, – насмешливо говорит дракон мне на ухо.

– Но что ещё мне сделать? – в отчаянии шепчу я.

– Придумай, – горячее дыхание касается шеи. – Ты ведь в этом хороша… Умеешь рассказывать сказки так, что в них хочется верить.

Эти слова царапают душу.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Клоинфарна, и попадаю в плен ледяных глаз. Значит, надо убедить зрителей в моей любви. И если слова не помогают, то…

То… нужно показать действием.

Решение, что приходит в голову такое же безумное, как весь сегодняшний день!

Повернувшись всем корпусом, я обхватываю ладонями лицо дракона. Оно всё состоит из острых граней, кожа – ледяная. Клоинфарн перестаёт улыбаться, его глаза распахиваются шире. Не давая себе времени одуматься, порывисто прижимаюсь губами к его холодным губам.

Ведь поцелуй – лучший способ показать “любовь”.

Я слышу ропот аштарийцев. Ещё бы – их принцесса целует врага. Сама! Не могу представить, что чувствует отец. Стыд, неверие, растерянность? А может, злость? Или думает, что меня заставили?

Моё собственное сердце стучит как сумасшедшее.

И только Клоинфарн остаётся безразличным.

Ощущая на языке соль от собственных слёз, я целую его неподвижные, сжатые в линию губы. Дракон не реагирует, ему будто неприятны мои прикосновения. Я чувствую, как под ладонями напрягаются желваки, когда он сжимает зубы.

В груди делается тяжело, почти больно.

Разве, это не то, чего он хотел?! Чтобы все поверили в наши чувства!

Но нет… я будто целую ледяную статую, и с каждым мгновением это становится невыносимее. Эмоции оборачиваются бессильной злостью.

Всё! Не могу больше!

Я отстраняюсь. Но тут Клоинфарн обхватывает меня за талию, притягивает к себе и целует сам – так порывисто, будто его сорвало с цепи – грубо, влажно, прикусывая мои губы, проникая языком в рот, отбирая дыхание, лишая воли. Наказывая. Его вторая рука забирается в мои волосы, сжимает, тянет, делая больно. Но это нужная боль, она будто освобождает, спасает от реальности.

Краем затуманенного сознания, я вижу лица Аштарийцев. Их шок и неверие. В меня едва не тычут пальцами! Но тут за спиной дракона широко распахиваются крылья и накрывают нас коконом, скрывая от взглядов. Я совсем теряюсь. Задыхаюсь под злым страстным напором.

“Ты предала меня! Обманула!” – говорят его язык и зубы.

“Ты разрушил мой дом! Угрожал моим родным!” – отвечают мои губы и пальцы, вцепившиеся в мужские плечи.

А тем временем под нашими ногами закручивается вихрь портала.

Клоинфарн отрывается от моих губ. Секунду смотрит в мои глаза, а потом сухо сообщает:

– Сойдёт, – его голос настолько холоден, что это отрезвляет. Неужели страсть была игрой? Поцелуй ничего между нами не изменил.

– Клоин…

– Дома продолжим.

Что?

Смысл слов доходит до меня с трудом. Я тяжело дышу, упираясь руками в твёрдую грудь. Лицо пылает. Я отворачиваюсь, и дракон позволяет это сделать. Отпустив меня, он раскрывает крылья и произносит заклинание, призывая мрак.

Теперь мы находимся в воронке тьмы, а на самой её границе я вижу бледные лица солдат. Вижу своего отца.

– Адель… ты вернёшься? – спрашивает папа, кажется, всё поняв. Или, наоборот, не поняв ничего.

За меня отвечает Клоинфарн.

– Нет, не вернётся! Хотя… станцуй Джаред, станцуй хорошенько! И, может быть, когда-нибудь вновь увидишь свою дочь!

Дракон зло смеётся, будто произнёс самую