В наступившей тишине было слышно только наше тяжелое дыхание и бешеный стук моего сердца.

Гремлины, повизгивая, копошились на груде обломков. А я подбежала к Элиасу, опустилась перед ним на колени. В зеленых глазах светились усталость, благодарность и изумление. Протянув руку, он погладил меня по щеке и прошептал:

— Как ты смогла?..

— Просто наводила порядок, — прошептала я в ответ, накрыв ладонью его пальцы. — Решила собрать и вынести мусор.

Битва окончилась так же внезапно, как и началась. Хаос улегся. Гремлины с визгом разбежались. Тени отползли по своим углам.

А мы стояли, шатаясь и держась друг за друга. Победившие, но до смерти уставшие. И впереди было покаяние главы рода.

Глава 43

Элиас стоял, опираясь на меня, но я чувствовала, как к нему постепенно возвращается сила. И от магического источника, и от ощущения свободы, возможности дышать полной грудью, потери ошейника, цепи… И победы, нашей общей победы над его братом!

Из-под груды книг донесся слабый стон: Лукас был жив, просто придавлен — и морально, и физически. Элиас покосился в ту сторону. В его взгляде была смесь боли, ненависти и жалости.

— Надо его откопать, — хрипло сказал он. — Оставлять здесь как-то… непорядочно. К тому же опасно, мало ли что…

И он выразительно кивнул на источник. А потом протянул вперед руку, и из нее полился зеленый свет — не яростным сгустком, а мягким, теплым потоком. Книги, как послушные дрессированные псы, сами поползли в стороны, аккуратно складываясь в стопки.

Лукас гордо отшвырнул в сторону последний фолиант. Его костюм был порван, на лбу ссадина, но он не выглядел побежденным. На нас он смотрел со смесью презрения и ненависти.

Магии в нем пока не ощущалось, но подзарядное устройство, Источник, находилось здесь, рядом с нами. И главное, после восстановления этот гад наверняка попытался бы уничтожить кристалл. Так что делать ему тут было нечего!

Поэтому Элиас вытолкнул брата обратно в библиотеку, через невидимую для других арку. Для гостей мы просто втроем вышли из-за стеллажа.

Картина была красноречивой, и все присутствующие замерли. Лорд Флетчертон сурово смотрел на происходящее, судья Маккендрик уже достал свой коммуникатор, вызывая стражу. Бледная Вивиан прижалась к косяку двери. А Йорик сел напротив Лукаса, готовый в любой момент вцепиться ему в лодыжку. Мой храбрый защитник даже шерсть поднял дыбом, чтобы казаться большим и грозным.

Младший Локвуд огляделся, презрительно скривился и небрежно отряхнул рукав, как будто его беспокоила только эта единственная, замеченная им пылинка.

— Ну что, братец, — процедил он, бросив в мою сторону жгучий взгляд, — поздравляю. Приручил уборщицу, умеющую повелевать мусором. Наслаждайся!

Фраза прозвучала как оскорбление. Все мои достижения были умело сведены к плинтусу, с которого даже пыль не вытерли. И вообще, можно было подумать, что Элиас участвовал в сражении только как зритель.

Решив, что с брата и меня пока хватит, Лукас перевел взгляд на обманчиво спокойного Джонатана, на самом деле в любой миг, как Йорик, готового кинуться на нашу с Элиасом защиту.

— Твоя семья служила моей более ста лет. А ты — предатель, грязное пятно на их памяти.

Секретарь побледнел и непроизвольно сжал кулаки.

— Ты носишь подарок моего прадеда как трофей? — Лукас с осуждением покосился на его палец с загадочным перстнем. — Или как украшение? Отдай! Он не для такой грязи, как ты, — Собрав последние силы, он дернулся, словно и впрямь собирался силой сорвать с Джонатана кольцо.

Но тот отпрянул, спрятав руку за спину.

— Не смейте! — произнес он четко, чтобы слышали все. — Это дар. За преданную службу вашей семье. Но не вам лично.

Лукас, которого на взлете подрезал жесткий взгляд Элиаса, лишь презрительно хмыкнул, будто отмахнулся от назойливой мухи. Его взгляд скользнул к Вивиан.

— А, и ты здесь, змея. Ради чего все это? Ты же понимаешь, что тебя использовали? — Змея вспыхнула, ее губы задрожали, в глазах заблестели слезы — возможно, даже настоящие. — Опять! Тебя постоянно используют, потому что ты — никчемная, глупая, подлая…

В этот раз я была полностью согласна с Лукасом: никакой жалости к предательнице не испытывала и защищать ее не собиралась. Но с этим прекрасно справился Элиас.

— Замолчи. Она предала меня, да. Но я был ослеплен гордостью, позволив манипулировать собой. И сам ринулся в ловушку, как мальчишка. Я тоже виноват. И мне не нужно прятаться за чью-то спину, чтобы это признать.

Это прозвучало так неожиданно, что даже Лукас на мгновение потерял дар речи. Он смерил брата взглядом, в котором впервые промелькнуло нечто похожее на уважение, немедленно затоптанное ненавистью. И… завистью?

— Ты могла бы иметь все! — буквально выплюнул он мне в лицо. — А выбрала слабое ничтожество. Ты уверена, что он больше не превратится в сморщенное порождение хаоса? Точно уверена? — кивнул он на Элиаса. — Жалость — плохой советчик.

В этот момент в библиотеку вошли стражники в униформе Эстраля. Судья Маккендрик что-то тихо сказал им, указывая на Лукаса. Тот выпрямился во весь рост и, не сопротивляясь, позволил надеть на запястья магические наручники, гасящие силу. Вышел он из библиотеки с видом короля, идущего на эшафот.

Мама дорогая, какой же дурак! Жадный, завистливый дурак! И никакая внешняя красота, никакое происхождение и воспитание не могли этого замаскировать.

Едва дверь за ним закрылась, повисла тягостная тишина. Элиас обернулся к гостям — к лорду Флетчертону, судье, архивариусу.

— Прошу прощения, господа, что вы невольно стали свидетелями этого инцидента, — выглядел он серьезным и уставшим. Голос звучал ровно, но я знала, каких усилий ему это стоило. — А теперь я попрошу вас еще об одном одолжении: станьте, пожалуйста, свидетелями очищения Торнвуда. Этот дом десятилетия страдал от проклятия, наложенного из-за несправедливости моего прадеда. Сегодня оно закончится. Надеюсь, ни у кого нет сомнений, что теперь я истинный глава рода Локвудов?

Дождавшись