От такого предупреждения Сережа недоуменно вылупился на него. Да и я глаза расширила, транслируя: «Ты что несешь? Тут посторонний, при котором такие признания неуместны!». Вслух добавила:

– Вы всегда очень смешно шутите, учитель Тант. Но если Сергей идет, то и я иду. Есть у меня легкое подозрение, что это поспособствует выживаемости нас обоих. Свобо-ода во-оли, и все такое!

– Как скажешь, – процедил Юта.

Последний участок пути декан все еще пытался переубедить всех нас, но после какого-то разговора наедине с Юмином прекратил настаивать – должно быть, признал состоятельность плана.

Красный Лес выглядел именно так, как мы уже видели в иллюзии. Правда, это не гарантировало, что и маршруты внутри будут в точности совпадать – в конце концов мало тех, кто действительно зашел далеко вглубь и выбрался живым, чтобы рассказать остальным. Посмотрели и сдали назад для итоговых приготовлений. И только теперь до меня дошло, почему Юта почти перестал при Сереже притворяться: его тактика не подразумевала сохранения тайны. Оудена не победить полумерами, и силы в бою рассчитывать будет некогда. Меня это понимание испугало, ведь все встало на свои места: изначально Юмин собирался взять только Сергея, и если бы тот «случайно» погиб при атаке монстров, то и задачу бы выполнил, и унес бы страшную тайну с собой в могилу. Я порадовалась, что спутала ему карты.

– Все запомнили? – сосредоточенный декан напоследок проверял весь арсенал наших заклинаний. – Сергей, не забывай о левой стороне – она у тебя слабее. Давай, еще раз покажи, как ты складываешь знак левой рукой! Точно не растеряешься?

– Не растеряюсь, декан Эллес, – заверил парень. – Мы с вами уже сто раз тренировались.

– Ладно тебе нагнетать. Так ты еще сильнее заставляешь его волноваться, а мальчонка действительно хорош, не подведет. – Юта отодвинул дракона, чтобы занять его место и приступить к своей части. – Давайте теперь мне запястья – я волью в вас немного, чтобы мой собственный резерв не пострадал.

– Что вольете? – не понял Сергей.

Но его уже схватили за пальцы, дернули и отпустили. Одногруппник недоуменно уставился на свою ладонь, ощущая, как от нее по всем кровеносным сосудам и венам растекается немыслимая сила. После него очередь дошла и до меня – и это был точно не тот случай, когда я стала бы отказываться. Наживка должна быть максимально защищена, чтобы продержаться достаточно времени и ничего не испортить.

Правда, Весеннюю Смерть я принимать не спешила. Юта как раз освобождал меч от тряпок, в которые тот был завернут, и я сказала, забыв об официальном тоне:

– Подожди. Думаю, лучше оставить ее тебе – ты хотя бы умеешь ею пользоваться…

Он сделал шаг ко мне, вложил рукоять в мою руку, зажал кулак сверху, посмотрел в глаза и тихо произнес:

– Ни за что. В Смерти часть моего сознания – значит, ради тебя она выдаст все, на что способна. Это все равно, как если бы я сам встал перед тобой. Или бери, или мы прямо сейчас уходим. Плевать на потраченные усилия, я здесь все равно окажусь через год или тысячу лет.

Разумеется, я отставила споры. Да, Юта когда-нибудь победит Оудена Красного, но сколько за это время погибнет невинных людей? Он этот аргумент даже не учитывает, зато учитываю я.

Мы с Сережей переоделись в традиционные для сих мест крестьянские одежды и уже вдвоем отправились к кромке Красного Леса. Остановились в нескольких шагах от первых зарослей и принялись обустраивать защиту по научениям декана – надо же, я за эти каникулы узнала о боевых заклинаниях и печатях больше, чем за целый год учебы. Сергей, правда, все еще был обескуражен:

– Настя, что происходит? Я будто бы сделался в сто раз сильнее! Что это за странная передача магии – и почему о ней в академии даже не упоминали? И этот твой меч… блин, да это же копия с картинки в учебнике! У учителя Танта какой-то сдвиг на Юмине Тахарионе, что он даже захотел себе копию его оружия?

Я серьезно посмотрела на него и просто попросила:

– Ты все равно очень скоро все поймешь. Уже понял бы, если бы хоть мысль допустил. Поэтому не трать время – сосредоточься. От нашей с тобой работы сейчас зависит очень многое.

Парень кивнул и занялся укреплением защитной печати со своей стороны.

Оуден Красный все еще похищает людей для жертвоприношений – это его способ поддерживать черный резерв. И драконы давно отследили регулярность его кровавых ритуалов, ближайший как раз и планируется через месяц-другой. Население тоже каким-то образом приспособилось: в такие периоды поодиночке не ходят, предпочитают отсиживаться в защищенной от нечисти местах. Поэтому монстрам Оудена приходится проявлять больше изобретательности и заходить дальше, чтобы все-таки поймать хотя бы парочку людей. Бывают и такие идиоты, которые вообще забывают об осторожности и едва ли не сами идут в лапы к нечисти Красного Леса. А уж если путники так приблизились и маячат перед носом, то монстрам грех будет не воспользоваться подарком.

Из Леса чудовища не выходят, если в том нет крайней нужды, поэтому мы на всякий случай приготовились к долгому ожиданию: крючок должна проглотить именно высокоранговая нечисть. И подмога не придет, пока сам Оуден не заинтересуется, почему его солдаты никак не могут справиться с обычным уникалом воздуха и банальным универсалом.

Первое нападение случилось через пару часов – всего лишь горстка арахнидов и пара гарпий. Они ринулись на нас молниеносной стрелой, но Сережа махнул рукой и отшвырнул монстров, случайно срезав пополам первый ряд деревьев.

– Охренеть, как я умею… – в полном шоке выдавил он.

– Не расслабляйся, – приструнила я. – Дальше будет сложнее.

Уверена, Юта к этому дню готовился не одну сотню лет, поскольку все происходило именно так, как он и прогнозировал: уровень монстров и их злости возрастал рывками. И если второй ранг всего лишь агрессивно клокотал, когда их товарищи замертво падали на землю, то четвертый не выражал никаких эмоций. Думаю, это были они – не приближались к нам, а с удивлением издали разглядывали.

И потом одна вертикальная гусеница сделала какой-то знак сразу четырьмя мерзкими лапками – видимо, дала отмашку. После чего на нас ринулись сразу со всех сторон. Купол задребезжал сверху, настойчивые гарпии с размаху врезались в него, невзирая на боль. Снова и снова, рано или