Я приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на него. Он не отвёл взгляда, но в его карем глазу — единственном, что остался у него — появилось нечто неожиданно уязвимое. Не слабость, нет.

— Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, — сказала я спокойно. — Ты груб, резок, да. Но это только верхний слой. А под ним... ты чертовски шикарен, Рик. И, к несчастью для тебя, ты уже мой.

Он приподнял бровь.

— К несчастью, да?

Я поцеловала его в угол губ.

— Для тебя. А я вот в выигрыше. Муж-капитан, умеющий делать с моим телом такое…

Он сжал меня в объятиях, перевернул на спину, вновь нависая, и его усмешка в этот момент была настоящей, почти мальчишеской.

— Осторожнее, принцесса. Я могу начать верить, что ты действительно меня хочешь.

— Разве есть в этом сомнения? — прошептала я, обвивая его ногами.

Но он только снова обнял, укрыл нас простынёй и сказал уже тише, уткнувшись носом в мои волосы:

— Спи, жена. Завтра будет буря.

И я уснула, не боясь ни бури, ни мира за пределами этой комнаты. Потому что он был рядом.

Глава 24

Утро началось с запаха свежего хлеба, пряного меда и дымка от очага, который всё ещё потрескивал в главном зале таверны. Я сидела за столом у окна, укутавшись в его плащ, потому что моё платье, кажется, слегка пострадало от ночных… приключений.

Рик устроился напротив, развалившись на скамье так вальяжно, будто это была его личная каюта, а не заурядная таверна на границе леса. Он доедал яичницу с таким удовольствием, будто не ел неделю, и изредка бросал на меня искоса весёлые взгляды.

Я чувствовала на себе взгляды. Не один, не два. Почти все в зале то и дело поглядывали в нашу сторону, прятали усмешки, хмурились, шептались. У кого-то даже дрожала ложка в руках.

— Рик… — я наклонилась ближе, понизив голос. — Что происходит? Почему все на нас так косятся?

Он не сразу ответил. Прожевал, запил вином и только потом, с ленивой ухмылкой, протянул:

— Думаю, потому что вся таверна слышала, как ты стонала ночью.

Я застыла.

— Что?!

— Ну, — пожал он плечами, — у нас тут стены не из мрамора, и ты была… громкой. Особенно когда я…

— Рик! — я зашипела, прикрывая лицо руками. Щёки обжигало. — Это... боги, скажи, что ты шутишь!

— Хотел бы, принцесса, — хохотнул он. — Но у тебя был такой сладкий голос.

— Я больше никогда не покажусь на людях. Никогда, — пробормотала я, вжимаясь в плащ и с ненавистью косясь на свою кружку какао.

Он перегнулся через стол, поймал мой подбородок пальцами и приподнял лицо, чтобы я посмотрела на него.

— Не прячься. Пусть смотрят. Ты была прекрасна. И ты — моя жена. Тебе нечего стыдиться, Астрид.

— Боги, ты невозможен, — прошептала я, всё ещё покраснев до ушей.

— Невозможен, — согласился он довольным тоном. — Но ты вчера сама пожелала, чтобы я был твоим мужем.

И я снова улыбнулась.

Он допил остатки вина, отставил кубок, вытер пальцы о ткань брюк и, взглянув на меня чуть искоса, спросил:

— Так что, принцесса? Ты останешься со мной хотя бы на пару дней… или сбежишь сегодня, как будто я тебя насильно уволок ради одной ночи?

Я поймала его взгляд. Карий, тёмный, с искрой, но в нём не было насмешки — только лёгкое напряжение, которое он плохо скрывал за привычной ухмылкой. Он ждал ответа.

Я немного покрутила ложку в кружке, сделала глоток и тихо сказала:

— Если ты не против… я бы осталась ещё на один день.

Он не ответил сразу. Только коротко кивнул, откинувшись назад, словно успокоился.

— Не против, — проговорил он и усмехнулся. — Даже очень за.

Его рука скользнула по столу и коснулась моей. Я ощутила в этом касании — всё: принятие, благодарность и то странное тёплое чувство, которое, кажется, росло между нами.

— Что насчёт одного маленького, совсем безобидного приключения? — протянул Рик, откинувшись на спинку скамьи и глядя на меня с той самой хищной полуулыбкой, от которой внутри всё едва заметно сжималось.

Я прищурилась:

— Маленькое и безобидное? Это ты сейчас сказал?

Он рассмеялся — громко, хрипло, искренне.

— Ну хорошо, может, немного сумасшедшее. Но зато весёлое. И точно отвлечёт тебя от мыслей о троне, ядах и тяжёлых решениях.

Я отложила кружку с оставшимся какао и посмотрела на него внимательнее. В его взгляде плескалась искренняя тяга к свободе — той самой, которой у меня никогда не было. И мне вдруг стало ясно, что если есть кто-то, кто может дать мне передышку от всего этого… то это он.

— И что за безумие ты предлагаешь на этот раз, капитан?

Он склонился чуть ближе, глаза заблестели:

— Прыгнуть со мной со скалы. В воду, естественно.

Я выдохнула:

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Там, неподалёку, обрыв над озером. Я сам прыгал оттуда десятки раз. И остался жив, как видишь. А вода там — как лёд. Захватывает дух. И голову прочищает.

Я закусила губу, внутренне борясь между здравым смыслом и соблазном забыться хоть ненадолго.

И сдалась.

— Ладно. Только если ты первый.

Он уже вставал, самодовольно ухмыляясь:

— Сначала я — потом ты. Обещаю, ты не пожалеешь.

Мы шли бок о бок по лесной тропе, пока не добрались до обрыва. Под ногами была только мятая трава, под нами — десятки метров вниз, где пульсировала вода. Солнце отражалось в глади, слепя глаза, а где-то внизу доносилось эхо плеска.

Рик первым скинул рубашку, оставшись в брюках, потом повернулся ко мне:

— Готова?

— Нет, — честно ответила я, — но это ничего не меняет.

— Смелая, — одобрительно кивнул он. — На счёт три?

Я кивнула, чувствуя, как сердце ударяется где-то в горле.

— Раз... два... — он повернулся ко мне, подмигнул. — Три!

И нырнул вперёд, исчезая в полёте.

Я сделала вдох, короткий шаг — и прыгнула следом.

Ветер хлестал по лицу, рвал волосы, сердце гремело где-то в ушах, пока земля — точнее, вода —