Мне до крови нос разбили

И ударили в живот.

Ну а мне и горя мало —

Все до свадьбы заживет!

Демка, как опытный боец, владел искусством смотреть поверх голов, чтобы видеть не только нынешнего противника, но и всю схватку в целом. Такая драка не делится на отдельные удары и выпады; один перетекает в другой, так что получить в ухо можно даже от того, кто вот только что стоял к тебе спиной.

Вот мне голову разбили

И на землю кинули.

За голубенькие глазки

Душу чуть не вынули.

Наконец, когда уже большая часть бойцов обеих сторон расползлась в стороны и села смотреть, сошлись друг с другом Демка и Иванец. Обычно парни участвуют в этих боях год-два, от силы три: только никуда не годный за три года не найдет себе невесты. Демка был старше большинства парней лет на десять, достойно противостоять ему они не могли, и если бы в Барсуках не было Иванца, тамошние могли бы потребовать, чтобы молотобоец в драку не вступал – а то не честно. Но наличие достойного, взрослого соперника давало и ему возможность показать себя.

Я к работе не охочий,

Я охочий до битья.

Сама лучшая девчонка

В Барсуках будет моя!

Увлеченный азартом драки, Демка лишь мельком вспомнил ту «самую лучшую» девчонку в Брасуках, но даже смутная мысль, что Устинья где-то здесь и смотрит на него, наполнила его новой силой и огнем.

Воеводы не торопились – а куда спешить, когда есть возможность показать себя? Для Демки этот день с кулачными боями был особенно желанным, может быть, лучшим за весь год. Сейчас никто не помнил о его шебутной славе, о раннем сиростве, о бедности, о вдовстве. Зато все видели его силу, ловкость, храбрость и упорство. Девки и молодые бабы любовались им, старшие тоже смотрели с удовольствием. Это искусство пригождалось всего пару раз в году, зато в эти немногие дни все Сумежье гордилось Демкой и радовалось, что такой ловкий боец живет у них.

С Иванцом они знали друг друга много лет и сейчас кружили по поляне, примериваясь. Иванец, более грузный, но крепкий, что дубовая колода, скалил щербатую пасть и манил к себе Демку – подходи, мол, не бойся. Демка только щурился, прикидывая, как бы эту колоду половчее уронить. Парни обоих ватаг и зрители орали и свистели, подбадривая бойцов.

Демка сделал два шага вперед, отводя правую руку для широкого замаха, и Иванец тут же прянул навстречу, махнул кулачищем. Демка только того и ждал: отшатнулся, уворачиваясь, ударил коротко и быстро – достал по лицу. И сразу отскочил, уходя от встречного удара левой.

Зрители вопили оглушительно, так что бойцы не слышали даже своего дыхания. У Иванца из носа текла кровь и капала в бороду. Недобро оскалясь, он медведем попер вперед. Два бойца сшиблись посередине поляны. Нырнув под размашистый удар, Демка врезал с правой Иванцу под ребра, добавил левой «под душу», но и сам получил слева в голову – едва удержался на ногах. Поршни заскользили по траве. Иванец снова замахнулся, что-то хрипло рыча, и от страшного прямого удара Демка сумел уклониться только отчасти – пришелся вскользь по подставленному лбу и уху. Иванец тут же навалился сверху, ухватил Демку за плечи, стараясь пригнуть к земле, а Демка бил и бил, будто молотом, короткими и злыми ударами справа-слева, все по ребрам. Тут его самого словно бревном по голове приложило: Иванец врезал сверху кулаком. Демку повело, и Иванец оттолкнул его от себя.

Иванец тяжело дышал. Видно было, что драка его могучему, но грузноватому телу дается тяжело. Демка чувствовал себя не в пример лучше – сказывалась привычка к тяжелой, упорной работе в кузнице, у жаркого горна. Встряхнув головой, отгоняя звон в ушах, он шагнул вперед и левой достал Иванца в глаз. Тот мотнул головой, но пробил в ответ удачно – теперь и у Демки потекло из носа. Не обращая внимания на кровь, Демка зарычал и вновь ударил во всю мочь, прямо в бороду, с правой и с левой. Пропустил на собой слепой, наотмашь, удар и вновь врезал в бороду. Иванец пошатнулся и отступил на пару шагов. Демка кинулся на него, надеясь опрокинуть, но Иванец перехватил его за руки, отпихнул и вдарил по ребрам, потом с левой в ухо и вновь правой – но мимо.

Теперь и Демка тяжело дышал, в ушах звенело, будто десять кузнецов разом лупят молотами. Но он сумел вовремя присесть, уходя от удара, а потом распрямился и вдарил Иванцу под дых, вкладывая вес всего тела. Иванца согнуло в дугу. Не упустив случая – еще немного, и победа! – Демка собрался с силами пробил снизу вверх правой, а затем добавил левой – Иванец опрокинулся и плюхнулся на задницу. Он все же поднялся, но, пока распрямлял подгибающиеся ноги, поймал прямо между глаз и опрокинулся на спину.

Демка стоял над распростертым противником, тяжело дыша. Из носа текло, в голове звенело, ухо распухало. Сосредоточив взгляд на орущей толпе, он вдруг увидел Устинью – прижавшись к березе, она не отрываясь смотрела на него, и в глазах ее было восхищение и гордость. От этой гордости – за него, – Демку охватил такой восторг, что он испытал прилив любви даже к Иванцу. Протянув руку, помог противнику подняться, и они обнялись, шатаясь.

Мне сегодня нос разбили

И подбили левый глаз.

Зато девки целовали

Меня за это восемь раз!

– прокричал на прощание Иванец, а потом, опираясь на двоих товарищей, которых вело и покачивало под его тяжестью, пошел прочь с поляны.

Демка, глянув на кровавые пятна у себя на груди – из носа натекло, а он и не заметил, – пошел к Болотицкому ручью умываться. Устинью он больше не искал, но ее