— Только дернись, мразь, и будешь умирать очень-очень долго, — сквозь зубы бросил мне тот, кого я точно не ждал на поляне этим утром. А в кустах многозначительно блеснули ложами несколько десятков арбалетов. — Имран… — Его интонация сразу поменялась. — Иди сюда, отныне тебе ничего не угрожает. Этот лживый скот снова тебя обманул, но больше у него не получится никому навредить. Я об этом позабочусь.

— Что? — Моя святая сволочь явно растерялась, застыла, поворачивая слепое лицо из стороны в сторону — то ко мне, словно надеясь что-то услышать, то к нашему незваному гостю. — Кто кого обманул? Вы…

Во рту стало горько. Шатт… не так она должна была узнать. Не так! Имран должна была увидеть все сама! Своими глазами! Ур-роды!

— Сестра, не бойся. — Выскользнувший из-за другого куста совсем молоденький паладин накинул на девушку алый плащ отряда. — Ты в безопасности. Поганый преступник, по чьей вине ты потеряла зрение, не посмеет к тебе притронуться! Больше никогда!

— Этого — взять! — Непрошеный гость прошагал через поляну и подхватил не успевшую ничего сказать сову на руки, словно ребенка. Мало того, он еще и накрыл ее вторым, своим плащом с головой, как будто укрывая совиными крыльями. — И повесить. Немедленно. Больше никаких игр в правосудие.

Шатт… обидно-то как. Они же не позволят ей провести ритуал из книги, потому что все в отряде — святые светлые идиоты, а ритуал — темный! Моя ведьма теперь навсегда останется слепой. По моей вине.

Я не успел. Не справился. Не исполнил данную самому себе клятву. И сдох как собака.